— Все в порядке, мужики, — сказал опер, показывая свои корочки. — Помогите, кстати, отконвоировать хлопца. А то сильно шустрый парень.
Милиционеры подняли Симкина с асфальта, и повели к вокзалу. А Ведяхин, идущий следом, достал мобильник, и позвонил Николаеву.
— Василий, подъезжай к Казанскому. Я его взял.
Он сам опередил беглеца минут на пять. Вместо того, чтобы догонять Симкина по рельсам, он вернулся чуть назад, на ближайшую платформу, и успел впрыгнуть на отходящую электричку и прибыл на Казанский вокзал. Расчет его оказался верным.
ГЛАВА 21
На свидание с любовницей Али Юрий поехал один. С охраной, приставленной Жоховым, он разминулся минут на пять, и это сыграло свою нехорошую роль. Район, где проживала загадочная Надя, назывался Бирюлево, так что даже на такси добирался туда Астафьев больше часа. Надя оказалась очень высокой, полноватой девушкой с чисто русской внешностью. Курносая, русые волосы до пояса, красивые, темно-зеленые глаза, сейчас явно припухшие и покрасневшие. Одета она была в ситцевый халат, плотно обтягивающий тело девушки.
Юрий достал свои корочки.
— Это я вам звонил. Я из милиции, капитан Юрий Астафьев.
— С Али, это правда? — спросила она.
— Да, его убили. Там были какие-то разборки между кавказцами.
— Андрея тоже убили?
— Да. Вы знали и его?
Говорила она тихо, с какими-то безнадежными интонациями в голосе.
— Он нас с Али и познакомил. Я ведь тоже родом из Сызрани. Приехала сюда к родне, бабушка у меня тут жила, она вскоре умерла, квартира осталась мне. Работала продавщицей. Андрей меня случайно увидел, они зашли в магазин, а мы раньше жили на одной улице, так что он сразу меня узнал. Они пригласили в ночной клуб, ну, после этого у нас с Али и закрутилось.
— Когда это было?
— Два года назад.
— А когда он был последний раз?
— В прошлую среду.
— Он ничего не говорил вам про свои дела?
Она покачала головой. В этот момент в соседней комнате заплакал ребенок. Надя метнулась туда, и вскоре вернулась с ребенком на руках. На вид ему было не больше года, и одного взгляда Юрию стало понятно, что это сын дагестанца. Белая кожа лица, но черные глаза, черные же волосы.
— Сын Али? — на всякий случай спросил он.
— Да, мы назвали его Месхи. Он так радовался, что родился именно сын. Он сказал, что я уже никогда не буду работать, только рожать ему сыновей. Он ждал приезда отца, чтобы показать меня и сына ему.
Юрий вернулся к самому главному.
— Скажите, Надя, он не оставлял вам никаких кассет, или телекамеры?
— Да, оставлял. В последний раз он специально приехал, чтобы поснимать сына, а утром заторопился, и забыл ее.
Она открыла бар и достала оттуда небольшую, цифровую камеру. Юрий с недоумением покрутил ее в руках.
— Вы не знаете, как она работает? — спросил он.
— Нет, я в тот раз ее в первый раз видела. Если вам надо — возьмите.
— Хорошо, спасибо. Я верну вам, когда посмотрим, что здесь снято.
Он попрощался, но когда Юрий только ступил на лестничную клетку, и за ним захлопнулась дверь, как Астафьев увидел, что навстречу ему поднимаются три человека с явно кавказской внешностью. Астафьева и раньше бы насторожило такое явление подобной публики в столь странном месте, но был и еще один повод встревожиться. Тот, что шел впереди, молодой, носастый, с коротко постриженной челкой, при виде его удивленно открыл рот, а потом обернулся назад и, тыча в сторону Астафьева пальцем, что-то горячо начал говорить второму, более опытному чеченцу. Юрий понял, что его узнали. После этого Астафьев не медлил ни секунды. Юрий с места рванулся вверх по лестнице, на ходу вытаскивая из кармана пистолет. Снизу загомонили кавказцы, раздался дружный топот ног. На лестничной площадке Астафьев остановился, и, укрывшись за бетонной шахтой лифта, вытянул руку вперед. Как только первый из преследователей показался на лестнице, Юрий нажал на спуск. Чеченец с челкой был моложе и быстрее остальных двоих, так что он и попался под пулю Астафьева. С пяти метров пуля его не только остановило, но и отбросила назад. Он еще падал, а Юрий продолжал стрелять вниз, где только появились черные тени преследователей. Кто-то из них болезненно вскрикнул, послышалось явное ругательство. В сторону Юрия прогремели два неприцельных выстрела, за его спиной зазвенело разбитое стекло. Юрий, не давал чеченцам высунуться, стрелял по каждому, кто пытался появиться из-за поворота. Когда в обойме закончился последний патрон, Юрий услышал, как торопливо стучат снизу уже удаляющиеся шаги.
Чуть отдышавшись, Астафьев вернулся к квартире Наде, позвонил.
— Кто там? — испуганно спросила женщина.
— Это я, Астафьев. Откройте, пожалуйста.
Чувствовалось, что женщина была напугана всем происходящим.
— Что это было? — пролепетала она.
— Это были незваные гости, — ответил Юрий, и подбежал к окну. Он увидел, как в лабиринте многоэтажек стремительно удался красный «Фольксваген».
Тогда Юрий достал мобильник.
— Андрей Андреевич? Это Астафьев. Я нашел ту камеру Али. Если вам интересно, то приезжайте в Бирюлево.
Он продиктовал адрес.
— Да, кстати, тут, свежий труп, — Юрий вышел на лестничную площадку, около тела чеченца уже топтались два человека. Не обращая на это внимание, он задрал у покойника рукав, — все с тем же волком на плече.
Через два часа около особняка в Подмосковье остановилось такси. Юрий вышел из машины, глянул на телекамеру, расположенную над забором, помахал рукой. Через полминуты калитка распахнулась, в ней показался Расул, за ним Ренат, еще какие-то люди с кавказкой внешность. Астафьев успел заметить, что несколько из них были при оружии, а у одного из них, мелькнувших в глубине двора, в руках был даже автомат. Юрий кивнул Расулу на вылезшую из машины Надю, с ребенком на руках.
— Вы, кажется, жалели, что Али не оставил наследников? Вы ошибались. Это Надя, а это сын Али. Их надо укрыть на время.
ГЛАВА 22
Тем временем в районом отделении милиции шли первые допросы задержанных. Почему их было нужно допрашивать именно здесь, Ведяхин не понял, но об этом его попросил лично приехавший Жохов. При этом он предложил всем муровцам представиться именно операми местного отделения милиции.
Самым крепким орешком, как и ожидалось, оказался Симкин. На все вопросы он только скалил в перекошенной улыбке свои редкие зубы, при этом морщинистое лицо его делалось похожим на морду шорпея.
— Не кати зря колеса, начальник. Ничего я говорить не буду, — заявил он сразу.
И Ведяхин был готов поверить ему. К этому времени он достаточно ознакомился с биографией своего «крестника». Бывший спортсмен, стайер, и мастер спорта по скалолазанию, тот родился и вырос на Кавказе, так что когда в девяносто первом его посадили за пьяную драку, с ножевым ранением, он достаточно быстро освоился в криминальной среде и близко сошелся с осетинами, братьями Гасаховыми. Через два года, когда все трое вышли, они уже пошли на более крупные дала, но снова неудачно. Пару раз они успели ограбить на Ростовской трассе большегрузные автомобили, но потом влетели в засаду, устроенную ментами, и сели уже серьезно. Симкин получил червонец, остальные по восемь лет. Очередная амнистия в прошлом году подровняла их срок, и на волю они вышли почти одновременно. Так что все трое снова встретились в Москве, и уже здесь начали крутить свои криминальные дела. До времени им везло, особенно повезло, когда Симкин встретил своего друга по отсидке Ваньку Фомичева. Узнав о нынешнем промысле Фомки, Симкин быстро понял, что тут можно хорошо поживиться. К его удивлению, уперся сам Фомка. Он лепетал про то, что завязал, потом нес какую-то ересь про неземную любовь к подруге жизни, и наотрез отказывался рисковать своей свободой. Но Симкин умел говорить. Сочные картины возможного обогащения с последующей процедурой купания любимого человека в роскоши заставили Фомичева сдаться. Но он поставил непременное условие: все ограбления должны проходить не ранее, чем через месяц, после окончания армянами работ по установки дверей. Фомка, большой специалист по вскрытию всевозможных дверей, даже проинструктировал Симкина, как уродовать замок, чтобы отвести от него подозрение. Сначала он и в самом деле свято выполнял его наставления. Но потом, начал лениться, да и обстановка при краже не способствовала вдумчивому ковырянию в уже открытой двери. Нужно было, как можно быстрей выносить товар и делать ноги.