У меня снова наворачиваются слезы. Их слишком много, и я не могу смахнуть их незаметно.
– Почему мой отец проводил столько времени здесь, Джесси? Что тянуло его сюда?
Джесси хмурится и отводит глаза, глядя вдаль, на деревья.
– Он выращивал здесь марихуану?
– Он пытался, но у него ничего не получилось.
– Он занимался торговлей? Я имею в виду наркотики?
Лицо со шрамом медленно покачивается справа налево и обратно.
– Черт, да мне пришлось выращивать травку Люка самому.
– Тогда я ничего не понимаю. Сколько времени он действительно проводил здесь?
– Много. Особенно зимой. Летом здесь подолгу гостила ваша семья. В сезон охоты на оленей сюда приезжал доктор Киркланд и его приятели. Но все остальное время Люк проводил здесь.
– Черт возьми, чем же он занимался, если не охотился и не рыбачил?
Джесси снова переводит взгляд на меня, но скрытый гнев, который я ощутила в нем раньше, кажется, исчез без следа.
– Он много гулял. Рисовал что-то в своем блокноте. Играл немного. Он держал здесь свою гитару. Я научил его парочке вещей.
Я смутно припоминаю гитару в студии отца, но не помню, чтобы он когда-нибудь играл на ней.
– Он был хорошим музыкантом?
– Для белого он играл хорошо. Даже очень хорошо. И голос у него был неплохой. Он был прирожденным блюзовым музыкантом.
– Ну хорошо, а что…
Звонок сотового заставляет меня умолкнуть, но это не мой телефон. Джесси достает из кармана «нокиа» и отвечает. Он молча слушает некоторое время, потом говорит, что займется этим прямо сейчас, и дает отбой.
– Я должен идти, – заявляет он.
– Прямо сейчас?
– Угу. Нужно привезти кое-какие припасы с материка на случай, если погода испортится по-настоящему и вода накроет мост. Синоптики говорят, что дождь будет лить пару дней кряду на всем течении реки. Так что нам пора выдвигаться.
– Но я хотела спросить вас еще кое о чем.
– Мы можем поговорить по дороге. – Он подходит к лошади, отвязывает ее и подводит к тому месту, где стою я. Жестянка отмахивается хвостом от слепня, который с жужжанием вертится рядом. – Сначала я сяду в седло, а потом помогу подняться вам. Только держитесь подальше от его задних копыт.
– Хорошо.
Джесси вдевает ногу в стремя и ловко взлетает на спину лошади. Потом он убирает ногу, чтобы я могла воспользоваться стременами. Когда я ставлю туда ногу, он берет меня за левую руку и легко подтягивает вверх, усаживая в седло позади себя.
– Можете разговаривать, только не забывайте держаться.
Он пускает лошадь легким галопом по поросшей травой обочине гравийной дороги. Его широкие плечи блестят от пота, а шея сзади покрыта розовыми шрамами.
– Вы работаете на моего деда, правильно? – спрашиваю я.
– Правильно.
– Что вы о нем думаете?
– Он крутой старик.
– Он вам нравится?
– Доктор Киркланд платит мне зарплату. При чем тут «нравится» или «не нравится»?
У меня появляется чувство, что моего деда и Джесси Биллапса связывают далеко не простые отношения.
– Что вы от меня скрываете, Джесси?
Я буквально чувствую, как он улыбается.
– Однажды, когда я был мальчишкой, доктор Киркланд избил меня. Сильно избил. Но на его месте я сделал бы то же самое, так что, думаю, мы квиты.
Я хочу расспросить его об этом инциденте подробнее, но не успеваю открыть рот, как вижу женщину, которая едет в нашу сторону на велосипеде. Гравийное покрытие затрудняет ее продвижение. Она выглядит так, словно в любую минуту может поскользнуться и упасть.
– Будь я проклят… – бормочет Джесси.
– Кто это?
– Не обращайте на нее внимания. Она немного чокнутая.
Приблизившись к нам, женщина замедляет ход, но Джесси лишь пришпоривает лошадь, словно намереваясь побыстрее проскочить мимо, не обменявшись с ней ни словом.
– Подождите! – кричит женщина.
– Остановитесь, – велю я Джесси.
Он не слушает меня.
– Будь ты проклят, Джесси Биллапс! – кричит женщина. – Не смей убегать от меня!
Я протягиваю руку и хватаюсь за поводья.
– Остановите лошадь!
Он ругается, но в последний момент все-таки останавливает коня.
– Вы еще пожалеете, что мы не проехали мимо.
Женщина рядом с нами выглядит очень взволнованной, и я ожидаю, что она разразится бранью в адрес Джесси, обвиняя его в измене или рукоприкладстве. Но теперь, когда лошадь остановилась, она ведет себя так, словно Джесси не существует. Она не сводит с меня глаз.
– Это вы Кэтрин Ферри? – спрашивает она.
– Правильно.
– Меня зовут Луиза Батлер. Мне необходимо поговорить с вами.
– О чем?
– О вашем отце.
– Вы знали его?
– Еще бы мне его не знать…
Перекинув ногу через седло, я спрыгиваю на землю рядом с Луизой Батлер. Ей примерно около сорока, и она очень красива, с кожей того же цвета топленого молока, что и у Пирли. Она смотрит на меня, и в ее больших глазах я вижу подозрение.
– Если вы хотите остаться здесь и поболтать, – говорит Джесси, – вам придется самой добираться до своей машины. У меня дела.
– Я знаю, где осталась машина. Я сама доберусь до нее.
Джесси пришпоривает лошадь и исчезает, оставив после себя облачко пыли.
Я смотрю на Луизу и жду, чтобы она объяснила причину своего неожиданного появления. Но она лишь молча смотрит в небо.
– Скоро пойдет дождь, – отпускает она замечание. – У меня есть домик у озера. Нам лучше укрыться в нем.
Не дожидаясь ответа, она разворачивает велосипед и катит его обратно по дороге. Несколько секунд я смотрю ей вслед, разглядывая платье типа «рубашка» и кеды на ногах. Потом я догоняю ее и пристраиваюсь рядом. Под ногами у меня хрустит и скрипит гравий.
– Откуда вы узнали, что я здесь? – спрашиваю я.
– Мне сказал Генри, – отвечает она, не глядя на меня.
– Итак, вы знали моего отца.
Теперь она поворачивается ко мне.
– Вам может не понравиться то, что я скажу, мисс Кэтрин.
– Пожалуйста, зовите меня Кэт.
Она негромко смеется.
– Китти Кэт.
По коже у меня пробегают мурашки. Мой отец называл меня Китти Кэт, когда я была очень маленькой. Он был единственным, кто звал меня так.
– Значит, вы действительно знали его. Пожалуйста, расскажите мне все, что можете.
– Я не хочу, чтобы вы испытывали неловкость, милая.
– Вы не можете сделать так, чтобы я чувствовала себя хуже, чем уже чувствую.
– Не зарекайтесь. Джесси говорил что-нибудь плохое о Люке?
– Не совсем. Он мог бы и сказать, но тут появились вы.
Луиза морщит нос.
– Вам не следует доверять Джесси. Во всяком случае, в том, что касается Люка.
– Я думала, они были друзьями.
– Да, одно время они действительно были ими.
– И что же случилось?
– Я.
– Вы?
Она искоса смотрит на меня.
– Милая, Люк был моим мужчиной семь лет. Начиная с семьдесят четвертого года, вплоть до той ночи, когда его убили. И многим людям это не нравилось.
Я замираю на месте. Эта женщина всего лишь немногим старше меня, лет на десять максимум. И она говорит, что была любовницей моего отца?
Луиза идет дальше, но потом замечает, что меня нет рядом. Она останавливается и оборачивается.
– Я не хотела оскорбить ваши чувства. Я просто хотела поговорить о нем. Понимаете, я надеялась увидеть его в вас.
– Увидели?
Она грустно улыбается.
– Вот сейчас вы смотрите на меня его глазами. В каждой черточке вашего лица я вижу его.
– Луиза, что…
Прежде чем я успеваю закончить, над головой у нас разверзаются небеса. Крупные капли дождя взбивают кремового цвета пыль на обочине дороги, рисуя на ней темные узоры. Эти круги множатся слишком быстро, чтобы за ними можно было уследить, и вот уже мы с Луизой, как девчонки, мчимся по дороге. Сначала она толкает велосипед перед собой, потом садится на него и едет вслед за мной.
– А вы здорово бегаете! – кричит она, когда навстречу нам выныривают хижины крошечной деревушки. – До моего дома совсем недалеко, но он самый последний.