Аннабел считала этот стол наиболее вероятным местом размещения тайника, поэтому ее не слишком-то вдохновляла идея поискать также и в других местах. Но, тем не менее, пожалуй, стоило бы заняться гостиной, пока миссис Прайс работает наверху. А может, лучше прямо подняться туда, беззаботно насвистывая, и под каким-нибудь предлогом отделаться от нее?
Аннабел выбрала второй вариант и решительно двинулась направо, к лестнице.
Наверху она чуть не споткнулась о Питча, уже успевшего пробраться туда и совершенно незаметного на фоне темно-синего ковра. Нот сверкнул на нее снизу вверх янтарными глазами – тан, будто знал, зачем она пришла, и желал защитить хозяйские владения.
Войдя в спальню, Аннабел увидела широкую черную спину миссис Прайс, подбиравшей с пола осколки белого фарфора. Она выпрямилась, обернулась и слегка вскрикнула при виде Аннабел.
– О, мэм, я и понятия не имела, что вы вернулись! Мистер Грант ничего не говорил мне. Этот противный неуклюжий кот только что свалил на пол пепельницу!
– Мистер Грант не знает, что я приехала, – бодро отвечала Аннабел. – В Норфолке, в доме отдыха, было ужасно холодно, так что я решила вернуться.
– Вам повезло, что удалось выбраться оттуда, мэм. В утреннем выпуске новостей сообщали, что в юго-восточных районах сильные снежные бури.
– Да, ужасные, – поспешила подтвердить Аннабел.
– Вы, наверное, выехали очень рано, мэм: в шесть или раньше, еще в темноте.
– Да. Но поезд прибыл вовремя, – ответила Аннабел, а внутри у нее все кричало: „Убирайся, убирайся же!"
– Разобрать ваши вещи, мэм?
– Я по глупости забыла чемодан в поезде. – Аннабел неловко рассмеялась, чтобы хоть чем-то прикрыть свою ложь. – Я уже звонила в бюро забытых вещей… К счастью, проводник нашел его и передал туда. Мне придется съездить за ним во второй половине дня.
– Какая неприятность, мэм! Может быть, вы хотите, чтобы за ним съездила я? Или я позвоню секретарше мистера Гранта, и она пошлет за ним кого-нибудь.
– Вы очень любезны, – пробормотала Аннабел, – но… гм… гм… видите ли, я должна лично расписаться в получении и удостоверить свою личность, чтобы доказать, что чемодан действительно мой. А вот что мне сейчас нужнее всего, – прибавила она уже более твердо, – так это горячая ванна.
– Но я еще не закончила убирать ванную, мэм.
– Тогда, пожалуйста, оставьте это до завтра. Да и эту комнату тоже. – Аннабел вновь обрела уверенность в себе. С чего это она так испугалась?
– Просушить ваши сапожки, мэм? Похоже, они совсем промокли. Их нужно набить газетной бумагой.
– Благодарю вас. Я отдам их вам после того, как выйду из ванной.
– Не хотите ли чашку чаю, чтобы согреться, мэм? „Проваливай, сгинь!" – подумала про себя Аннабел, а вслух невозмутимо сказала:
– Нет, благодарю вас, миссис Прайс, это все.
Она так и стояла неподвижно, прислушиваясь к шагам миссис Прайс, пока не убедилась, что та уже внизу. Тогда она бросилась к двери спальни и повернула ключ в замке. Скинув прямо на пол шубу, она торопливо прошла в ванную комнату, вставила пробку в отверстие водослива и открыла оба крана, чтобы шум текущей воды заглушал скрип и стук выдвигаемых ящиков.
Ванная в квартире Адама находилась над кухней, кабинет – над столовой. Спальня, так же как и гостиная, занимала всю ширину дома. С одной стороны, спинками к окнам, выходившим на Кэдогэн-Плейс, стояли полукругом темно-синие диваны; на полу перед ними, у мраморного камина, где жарко пылали дрова, лежала шкура зебры. На темно-синих полках по обеим сторонам камина была расставлена целая коллекция тайской керамики.
У противоположной стены стояло бюро красного дерева эпохи Георга III. Наверху у него были застекленные полки для книг, внизу – четыре узких выдвижных ящика, над ними – откидная крышка, которая являла собой поверхность стола. На полках выставлена еще одна коллекция – на сей раз стаканов и бокалов XVIII века.
Сдерживая дрожь в ногах, Аннабел шагнула к бюро.
Миранда пришла на собрание в простом оранжевом костюме, длина юбки была ниже, чем обычно. Она нервничала, но настроена была по-боевому. Ожидая начала собрания, прохаживаясь туда-сюда по роскошному, с колоннами, холлу Коннот-Румз, она заглянула в кремовый зал и увидела акционеров „СЭППЛАЙКИТС", уже рассевшихся по рядам: кто отряхивал снег с ботинок и сапог кто читал газеты. Лондонская пресса с явным удовольствием следила за развитием событий, каждый день высказывая новые догадки и предположения: на Флит-стрит уже догадались об отношениях, связывавших Миранду и Адама. В день собрания газеты вышли с такими заголовками: „Битва за контроль над „СЭППЛАЙКИТС" („Таймс"), „Миранда против Адама!" („Дейли мейл"), „Смена хозяина в „СЭППЛАЙКИТС"? („Дейли экспресс"), „Кажется, наступил Судный день для симпатии всего города – Миранды" („Дейли миррор").
Миранда, прирожденный боец по натуре, знала, что будет драться так же яростно, как тигрица, защищающая раненого детеныша. Ее дитя, ее „КИТС" нуждалась в ней, в ее защите, поддержке и заботе, чтобы снова встать на ноги.
Лорд Брайтон, подойдя сзади, сказал:
– Скоро начало – уже без пяти десять. Вместе они двинулись к входу в зал.
– Миранда!
Миранда обернулась, услышав, как чей-то голос выкрикнул ее имя.
К своему удивлению, она увидела такую знакомую золотисто-рыжую шевелюру и высокую широкоплечую фигуру Энгуса Мак-Лейна, только что вошедшего с улицы.
– Энгус! Что ты здесь делаешь?
– Думал, не успею, – тяжело дыша, проговорил он, подбежав. – Я приехал, чтобы участвовать в голосовании.
– Но тебя же нет в списке акционеров! Энгус усмехнулся.
– Нет, есть.
– Как есть? Почему? – Миранда недоуменно смотрела на бывшего жениха. – Ничего не понимаю.
– Я следил за твоими акциями. Мне не понравилось, когда твой пакет сократился до сорока пяти процентов и положение изменилось не в твою пользу. И тогда я начал покупать их.
– Сколько у тебя акций? – почти перебила его Миранда.
– Четыре целых восемь десятых процента, но это еще не дает тебе перевеса… Я надеялся, что сумею заполучить пять и одну десятую.
– Энгус… но… каким образом у тебя может быть четыре и восемь десятых? Если только…
Энгус кивнул:
– „Хайленд Крофт холдинге" косвенно принадлежит моей семье.
Миранда бросилась ему на шею. Уткнувшись лицом в его сырое от снега пальто, она пролепетала:
– Ты просто чудо, Энгус! Какой ты молодец, что подумал об этом! Четыре и восемь десятых – это все, что мне нужно.
За ее спиной лорд Брайтон, покашляв, напомнил:
– Нам пора.
Когда фигура Миранды в оранжевом костюме появилась на возвышении, заполыхали вспышки фотоаппаратов и по залу пробежал возбужденный шепоток.
Направляясь к столу президиума, Миранда внутренне ликовала. По всему выходило, что победа будет за ней. Тайком она скрестила пальцы за спиной.
Она села рядом с лордом Брайтоном. По другую руку от него сел Адам, но они не обменялись даже взглядом.
Аннабел заглянула в узкую щель между бюро и стеной, у которой оно стояло, но ничего не обнаружила там. Она откинула крышку средней части. Ее внутренняя поверхность, обтянутая потертой черной ножей, служила столом. Задняя часть была оформлена в виде миниатюрного классического портика с точеными колонками по бокам и покоящимся на них фронтоном. По обеим сторонам портика имелись отделения с небольшими выдвижными ящичками.
Трясущимися руками Аннабел принялась вынимать ящик за ящиком и ставить их на темно-синий ковер в том же порядке: ошибись она в чем-нибудь, Адам сразу же понял бы, что кто-то шарил в его столе.
Сантиметром, взятым у Миранды, она обмерила каждый ящик: все они были одинаковой длины и одинаковой глубины. Черт возьми!
Аннабел подняла крышку бюро и внимательно оглядела ее инкрустированную поверхность с прекрасными изображениями музыкальных инструментов: может быть, если нажать где-нибудь, придет в действие какой-нибудь скрытый механизм?