Ратимир, наконец то, смог уделить время семье. Несмотря на всю свою внешнюю суровость, он очень любил супругу и детей. За время его последних походов дети сильно подросли, особенно дочь. Навёрстывая упущенное, князь возился с ними каждую свободную минуту.
- Татьянушка, гляди какой ты стала красавицей, - смеялся князь, - Смотри, мать, глазом моргнуть не успеем, как надо будет уже достойного жениха искать.
- Да будет тебе пустое глаголеть, - всплеснула руками княгиня Анастасия, - Дитя ведь она ещё совсем несмышлёное. Какой уж там жених?
- Ох, Настя, года летят, словно птицы.
- Батюшка, а когда я ратным наукам обучаться начну? – спросил сынишка, - Дядя Булгак давеча сказывал, что я стану таким же славным воином, как и ты.
- Вестимо станешь, Евстафий, - довольно улыбнулся отец, - Вот ещё чуток, самую малость, подрастёшь и начнём с тобой воинскую науку постигать.
- Скорей бы уж, - малец напустил на себя важный вид, - А то недосуг мне уже тут с бабами отсиживаться, словно я девица какая.
- Вот это по-нашему! – рассмеялся Ратимир, - Славный правитель и добрый князь у меня подрастает.
Князь ласково потрепал сынишку по копне светло русых волос на голове.
- Он будет твоим достойным наследником, - проговорила княгиня.
- Это верно, любава моя, - согласился князь, обнимая и целуя жену, - А теперь у нас и наследство есть. Есть, что сыну в правление оставить.
- Сохрани тебя Светлый Дух, господин ты наш.
Надвигалась зима. Ополченцев распустили по домам. Но княжеская дружина, как всегда, оставалась при князе. Её численность возросла до тысячи человек. Князь увеличил содержание своему войску и городским чиновникам. Ему не нужно было теперь по первому сигналу Великого Кагана собирать по всему уделу ополчение и выступать в поход, да ещё и за свой счёт. И всё это ради чьих-то интересов, весьма далёких от интересов самой Тартарии. Страна стала независимой и повела свою самостоятельную политику.
Важнейшим вопросом теперь были отношения с Империей ролланов - извечным конкурентом и главным соперником Тартарии в борьбе за власть и влияние в Южных землях. Новый государь Тартарии решил применить привычную для себя тактику демонстрации силы. Обороняться и выжидать он не любил. Всегда стремился бить первым. Поэтому на лето он запланировал походы на северные земли Империи, вплоть до самой столицы. Он хорошо помнил, как уже однажды его дед прибивал свой щит на золотых воротах Кесарь-града. В своём тщеславии Ратимир жаждал повторить этот подвиг, о котором давно уже слагались песни и легенды по всей Склавинии.
Хурузаты, по главе с Мансуром и другие союзники, в расчёте на богатую добычу, с готовностью согласились принять участие в очередном походе под знаменем удалого тартарского князя, не знавшего поражений на поле брани.
Над дряхлеющей и разрываемой внутренними противоречиями древней Империей нависли грозовые тучи. Со времён ранних походов Велимира не знали ролланы такой угрозы. Тогда от склавинских ратей удалось откупиться, выдав замуж за Великого Кагана императорскую принцессу и заплатив немало золота. Ну а после того как сам Каган принял Ролланскую веру, Южная Империя и вовсе зажила относительно спокойно.
И вот новая угроза северным границам Империи! На этот раз от молодого и воинственного сына Велимира, ставшим, после смерти отца, полновластным господином Тартарии. Он был весьма решителен, амбициозен и его больше не останавливал факт единой веры с Империей. Узнав о планах Ратимира, правительство Империи не на шутку забеспокоилось. Император Васспасиан повелел принять меры. И его Тайная канцелярия разработала секретный план.
Подготовка к пиру в княжеском дворце шла полным ходом. Несколько дней дворовые отроки, смерды и повара работали не покладая рук, буквально сбиваясь с ног. Светлицы были вычищены и роскошно обставлены. Весь дворец празднично украшен. Многочисленные изысканные блюда приготовлены. Смерды и холопы готовили стойла и корм для многочисленных лошадей, саней и повозок. Музыканты, певцы и скоморохи со всех окраин собирались в город, чтобы устроить праздничное представление и заработать на щедрости иноземных гостей.
Правитель Тартарии стремился поразить своих гостей и союзников и продемонстрировать богатство и мощь нового государства, ни в чём не уступавшего самому Святограду. Приглашения были разосланы всем мало-мальски значимым соседним князьям и правителям.
В условный день знатные гости стали съезжаться в Тартарию. Широкий княжеский двор, заполненный многочисленными телегами, бричками, повозками и сопровождавшими их верховыми свитами, оживлённо гудел, словно торжище в дни больших ярмарок. Прибыли почти все приглашённые. Все стремились установить дружеские отношения с молодым и быстро набиравшим силу государством.
Среди приглашённых особенно выделялся своими богатыми одеждами знатный ролланский купец, один из главных поставщиков княжеского двора и личный друг нового государя. Проходя мимо дверей, ведущих на поварню, он быстро обменялся едва заметным взглядом с главным поваром Мартелом. Тот немного смутился и сразу же исчез в полумраке кухни.
Когда гости удобно расселись в большой гриднице за двумя огромными столами, ломившимися от угощений, Великий князь Тартарии поднялся со своего места. Все разговоры враз притихли. Ждали его слова.
- Любезные други мои, - начал, как всегда не спеша Ратимир, - Я рад приветствовать всех вас на нашей земле и в моём доме. Мы завсегда рады добрым друзьям. Да пребудет меж нами вечный мир и дружба! Отведайте с дороги наших угощений, отдыхайте, пейте, развлекайтесь! А серьёзные разговоры завтра будем на свежую голову вести. Эй, Мартелл, зачинай пир!
Все гости одобрительно загудели в предвкушении хорошей попойки и весёлых развлечений. По сигналу главного повара, княжеские отроки понесли подносы с угощением, целые бочонки хмельных напитков и глиняные кувшины с заморскими винами. Сам же Мартел спустился в поварню, где на его столе стояло золотое блюдо. На нём дымилось изысканное жаркое, приготовленное им специально для князя. Кто-то из поварят суетился вокруг него, пытаясь что-то поправить на блюде.
- Пошёл прочь! – заорал на него главный повар, - Не смейте даже приближаться к нему, паршивцы.
Поварята в испуге шарахнулись от стола, а Мартел почувствовал, как холодок пробежал по его спине и в коленях образовалась какая-то слабость. Ухватившись за край стола, повар тяжело присел на лавку. На душе у него было паршиво. Он любил готовить, любил своё дело и получал истинное наслаждение от того, что его кулинарный талант находил благодарность столь многих людей. И ему претило то, что он должен был сделать. Но выбора не было. Жребий брошен. Выпив для храбрости залпом бокал вина, Мартел подхватил золотое блюда и высоко подняв его над головой, вышел в пиршеский зал.
- А, Мартел! – весело обернулся к нему князь, - С новым блюдом, я полагаю?
- Да, государь! – отвечал повар, изо-всех сил стараясь выглядеть и говорить естественно, хотя душа его разрывалась и сердце бешено колотилось в груди, - По такому важному случаю, я приготовил особое блюдо. Специально только для тебя, государь.
- Ну что же, благодарствую, это весьма любезно с твоей стороны, - отвечал довольный Ратимир, - Други мои, говорю вам - этот повар просто кудесник! Неси скорее сюда своё блюдо, я с удовольствием его отведаю.
- Прошу, государь.
Поставив блюдо на стол перед князем, Мартел поклонился до земли и поспешно удалился к себе на поварню. Руки и ноги его дрожали. Больше всего он боялся, что кто-нибудь это заметит. Но всем было не до него.
Поварята и отроки, как взмыленные кони, метались из зала в поварню и обратно. Князь с княгиней и их гости веселились на славу. Пришли певчие с музыкантами и пир разгорелся с новой силой. Постоянно шли здравицы и слышались выкрики: