- А как же брат мой Севолод? Он ведь во истину первый по старшинству, да и Святослав с Ратимиром тоже мне старшие братья, не говоря уж о Ярриле! Вона сколь много голов надобно перескочить. Мыслимо ли сие?
- Да что нам твои братья, коли сам Великий Каган свою волю возвестил! Уважать им должно родительский наказ. Ведь это ты, а не они, назначен отцом быть вслед ему нашим повелителем. То всем доподлинно известно. На то и грамота есть! Так и быть по сему.
Молодой князь молча в сомнениях покачал головой.
- Не сомневайся, государь, - продолжал с жаром настаивать воевода, - А что много голов поперёд тебя встали, так их не перескакивать надобно, чай ты не кобыла, а склонять до земного поклона. А кои головы не склонятся перед волей Великого Кагана - так их отсекать напрочь! Вот и вся недолга. Решайся князь. Твоё право настало.
Добрыня замер в своей коленопреклонённой позе в ожидании княжеского ответа. Бурислав медлил. Испытывая сильное волнение, он поднялся и несколько раз прошёлся по спальне. Противоречивые чувства боролись в его душе.
- Не по сердцу мне заливать Святоград склавинской кровью, - вновь покачал он головой.
- Не беспокойся, государь. Мы всё быстро сделаем. Никто и охнуть не успеет, как ты на престоле будешь. Большой крови не будет.
- Нет, Добрыня, не избежать нам братоубийственной смуты. Чую ведь так и будет. Не склонятся старшие братья перед меньшим. Отродясь такого не бывало. Да, по совести, и не должно быть. Коли не чтить законов древних, так ничего путного не выйдет. Не правильно сие. Не должен идти брат на брата и проливать братскую кровь. Никому не будет от того добра.
- Да какое там добро? Воля государя – вот истинное добро! – воскликнул седой воевода, - Твоя воля.
- Не токмо она одна, - возразил Борис, - Воля государя должна вести к благополучию и процветанию народа, да к крепости границ государства. В единстве – наша сила. А коли мы - кровные братья - сцепимся в грызне междоусобной, словно псы, кои за кость дерутся, да глотки друг другу перегрызём – то польза будет едино только нашим врагам!
Добрыня молча поднялся с колена. Его тяжёлый взгляд уперся в лицо князя. В усталых голубых глазах, спрятанных под густыми седыми бровями, мелькнула искорка жалости. Тяжко ему было видеть такую нерешительность молодого князя. Сын явно пошёл не в отца. Слишком благовоспитанный и нерешительный.
- Одумайся, княже. На погибель себя обрекаешь вместо того, чтоб власть в свои руки взять и детям своим передать. Твоя она по воле отца!
- Не о себе в первую очередь пекусь, а о землях наших. Что с ними будет?
- Ну что же, господин мой, раз ты так о Родине своей печёшься, давай тогда помыслим хорошенько - что с ней будет? Ты не хочешь кровавой смуты? Но ты же её и породишь!
- Как это? – искренне удивился князь.
- Очень просто. Господин наш, Велимир, хоть и суров был, а мудр. Правильно он тебя своим наследником объявил. Посуди сам: сядет на главный престол Севолод – что будет?
- Ну и что будет?
- Засилье полавов, да кретанийцев в наших землях будет! Вот что! Не пройдёт и полгода, как народ поднимется против них и будет смута! Добро ли это для нас?
Бурислав растерянно промолчал. В словах старого воеводы была большая доля правды. Он это понимал.
- Идём дальше. Если ты откажешься от первопрестола в пользу Севолода, думаешь, что это убережёт страну от кровавой распри? Ошибаешься, княже! Ужель ты думаешь, что все будет чинно и тихо? Уверен, что никто из других твоих братьев всё равно не затеет распри особенно теперь, когда над ними нет отцовой власти? Взять того же Яррилу – да он спит и видит себя Каганом и никогда не поклонится Севолоду! У Ратимира вообще не понятно, что на уме. Опять зреет смута!
- Ну так тогда мне тем более не поклонятся, я же младше.
- Верно, младше. Но старшинство не всегда бывает важнее всего. Вспомни своего отца. Когда дед ваш Судислав погиб в Степи, на престол сел не старший сын Владислав, как должен был, а младший – твой отец. А почему? Он был сильнее – вот и весь ответ. А сейчас ты – сильнее всех. Всё склавинское войско за тебя, все города, кроме Севера, и дядя твой – Великий Император Юга Варпассеан, за тебя, а сила у него великая. Соединив все силы, ты можешь пресечь сейчас любую смуту. И сядешь в столице крепко и на долго.
- И что же, мне теперь воспользоваться этой силой ради своей корысти, поперёк всех законов древности и справедливости?
- Да нету её – справедливости то твоей, княже, - Добрыня сделал последнюю попытку переубедить князя, - Нет и не будет никогда. Узри правду житейскую. Будь сильным. Сильные правят этим миром по своему разумению, а не по справедливости, али по совести.
- А как же законы? – спросил Буреслав.
- И законы они же сами устанавливают, какие пожелают, своим мечом и своей волей. И не для себя, а для своих подданных и данников. Сами то они всегда над законом. А слабые либо смиряются, либо гибнут. Другого не дано. Так было всегда и, наверное, так будет и впредь.
- Конечно. А как по-иному, коли властители сами же свои древние законы и попирают, заместо того, чтобы их охранять, - вздохнул князь.
- Седые законы древности, государь, уже давно остались в прошлом, как и справедливость, - горячо убеждал Добрыня, - Настали иные времена. Теперь всем правит только сила. Сила, которая и даёт власть! Подумай хорошенько – как этой властью распорядятся Севолод или Яррила? Много будет пользы для всех?
- Даже не знаю, Добрыня, - заколебался князь.
- Зато я знаю! Используют они её прежде всего для своих выгод. А есть ли у нас правитель, который подумает наперёд о всеобщем благе, да о процветании государства?
- Ну и что – есть такой?
- Есть! Это ты! Зная сие, отец и завещал именно тебе престол, а не старшим братьям-стяжателям. Мне же и другим воеводам наказал помогать тебе во всём, чтобы всё у тебя получилось, и никто не смел мешать. Бери власть, государь! Никто сейчас лучше тебя ею не распорядится. Только ты и можешь не допустить смуты. Установи мир и справедливое правление. А мы ужо позаботимся, чтоб никто не дерзнул выступить против тебя.
Воевода умолк. По его вискам бежали струйки пота, нелегко дались старому воину такие тирады. Не языком, а больше мечом, привык он убеждать. Молодой князь глубоко задумался:
- В твоих словах есть большой резон, Добрыня, - согласился он, - Хоть и не по сердцу мне нарушать вековые законы, но ты прав – видно другого выхода нет. Придётся мне нести бремя власти, хоть я и не стремился к этому. Благодарю тебя за преданность и мудрый совет. А теперь ступай. Дай мне ещё немного времени собраться с мыслями. На пиру я объявлю свою волю.
- Благодарю тебя, государь, - глаза Добрыни просияли, - Хорошо, что ты решился. Для всех наших земель сие будет во благо. Слава тебе, Великий Каган!
- Слава Великому Кагану! – воскликнули, сопровождавшие его воеводы.
Все поклонились до земли и вышли. Бурислав остался в задумчивости сидеть на своём походном ложе. Ну что же – кажется он решился! Сам от себя такого не ожидал. Надо было теперь обдумать свою речь на пиру. Вновь из-за полога выглянул стольник Георгий:
- К тебе ещё посетитель, государь, - сказал он.
- Кто ещё?
- Боярин Горясер, говорит - по важному делу.
- Ладно – зови.
Тургуровский боярин почти бесшумно вошел в спальню. Занавесы – не стены. Хоть и стоял он поодаль, но слышал весь разговор князя с воеводами слово в слово. Лицо его помрачнело. Он тряхнул головой, словно решившись на что-то, и откинул тяжёлый полог.
- Здравия желаю тебе на многие лета, - чинно поклонился он.
- Входи, боярин. С чем пожаловал?
Как только за необычным боярином опустился полог и Георгий удалился, глаза и ладони Горясера вдруг неожиданно засветились странным свечением. Князь поднял голову, чтобы поприветствовать вошедшего и замер. В лицо ему ударил нестерпимо яркий изумрудный свет и как будто, откуда-то издалёка, прямо в его голове, разрывая сознание, послышался голос:
- Слушай меня! И повинуйся мне!