Матвей ободряюще улыбнулся, и первым зааплодировал, когда нас всех «посвятили» в ряды избранных.
Мы прошли в зал, попечительский совет объявил, что церемония представления новых учеников объявляется закрытой, нам всем еще раз пожелали удачи, выразили надежды, что «новое поколение драконов и учащихся из числа людей достойно себя проявит», и пригласили на пиршество в нашу честь. Учитывая, как я проголодалась, мысль о предстоящем ужине вызвала только одобрение.
Совет покинул зал, присутствующие смешались, чтобы поздравить друг друга, похвалить детей друзей и выслушать ответные комплименты в адрес своих отпрысков, обсудить чужие туалеты и прочие интересующие детали. Как мы и ожидали, появление смертной в диадеме Ясногоровых вызвало бурю сплетен, на меня то ненавязчиво косили взглядами, то нагло смотрели в упор. Особенная доля ненависти исходила от красивой брюнетки из представленных сегодня новичков.
— Это Ярослава Беломорская, драконица Морского Шторма, — негромко сказал Александр. — Насколько я помню, ее род занимается обороной северных границ, поэтому правящая семья весьма благоволит им.
Это легко объясняет ее роскошный наряд и количество родни вокруг.
— Кажется, сударыня, вы ей не понравились. Почему, интересно? — с едва уловимой насмешкой удивился Верстанин, и направился к преподавателям, которые с интересом поглядывали на нас.
Его комментарий мне не понравился, но при всей иронии он был прав: не успев даже рта раскрыть, я нажила себе врага.
Оставаться одной было некомфортно, поэтому я заспешила к тому месту, где в последний раз видела Матвея, но мне пришлось сделать не более пяти шагов, так как он сам уверенно ко мне пробился.
— Сударыня, позвольте поздравить вас с представлением, теперь вы — одна из нас! — несмотря на галантность и светские правила, его лицо излучало слишком много радости. — Уверен, вам понравится обучение в Академии, и здесь вы найдете свой второй дом!
— Благодарю, сударь, вы очень добры!
Поклон и книксен, все строго в рамках приличия, но, наверное, от нас исходила аура заговорщиков, посвященных в тайну, неизвестную прочим. Это и подогревало интерес общества. Особенно пристальным взглядом следила та самая Беломорская, и тем сильнее ее лицо наливалось гневом, ведь она не была знакома ни со мной, ни с Матвеем, а ей очевидно хотелось подойти, унизить меня, и «отбить одного из самых ценных кавалеров» (по словам Аглаи).
— Вы выглядите великолепно, никому еще «Звездопад» не шел так, как вам! — тут я впервые услышала название диадемы.
— Сударь, мне нужно выразить очень многое, но я отложу благодарности, чтобы выразить без многочисленных намеков и уверток.
— А вот этого, сударыня, не нужно делать! Если кому и стоит выразить признательность, так это моей сестре, госпоже Тобольской.
Я не стала с ним спорить, но наблюдавшая за нами Аглая сказала, что мои глаза в этот момент «лучше любых слов объяснили, откуда исходила идея надеть на голову смертной диадему».
— В любом случае, когда глаза девушки сияют ярче звезд, значит, оно того стоило, — шепотом добавил он.
Вместо благодарности я ощутила тягучую тревогу. Будь я такой же, как и кровная драконица Беломорская, я с удовольствием принимала бы внимание дракона из рода Ясногоровых, но в моих жилах текла кровь смертных, а росла я у опекунши, взявшей меня из милости после гибели родителей. То есть со всех сторон у меня одни недостатки, несовместимые с фамильной гордостью известной семьи. Но чем больше я на него смотрела, тем больше понимала, что никогда я не встречу никого подобного ему.
Видимо, Матвей понял, что перешагнул грань дозволенного, и быстро сменил тему.
— Сейчас состоится пир, нам всем необходимо пройти в другой зал, где обычно происходят застолья. А здесь будут готовить помещение к балу.
— Звучит многообещающе!
— Вы уже получили приглашение на первый танец?
Как бы ему объяснить, что я вообще не хочу здесь танцевать!
— Еще нет, я не думала, что приму участие в танцах.
Парень нахмурился.
— Мне не хотелось бы вас принуждать, сударыня, но я был бы счастлив, если бы вы оказали мне честь, и согласились бы принять мое предложение.
С одной стороны, вряд ли еще меня кто-то пригласит, а с другой…
— Сударыня, — так же незаметно, как и всегда, Александр оказался рядом с нами.
Парни смерили друг друга взглядами, и мне пришлось их друг другу представить.
— Для меня это честь, сударь Ясногоров!