В ответ полетело несколько снежков.
Я с недоумением наблюдала за этим зрелищем, как вдруг парни не сговариваясь вылезли из-за скамей.
— Ты попал мне в глаз!
— Да ладно, ты же дракон, синяка не будет.
— Зато будет мысленный фингал.
Недоумение усилилось, когда я узнала Хельги Эрлинга.
Они же враждовали!
— А давай поборемся! — вдохновленно сказал Матвей. — Но без резерва.
— Отличная идея, — согласился Хельги.
Они сняли плащи, оставшись в элегантных сюртуках, и приступили к весьма необычному сражению: Эрлинг ловко повалил Матвея на землю, и они принялись комично кататься по дворику, основательно перепахивая снег. Спустя несколько минут их возня закончилась, и парни, задыхаясь от смеха, расселись прямо на земле. Их светлые волосы растрепались, намокли, и вместо красиво уложенных прядей нелепо торчали во все стороны.
Я впервые видела Матвея таким. Со мной он тоже преображался, искрил улыбками, смеялся, делился сокровенным, но с Хельги — словно стал другим драконом. Да и кто мог представить наследника рода Ясногоровых сидящим в снегу, с покрасневшим лицом, перекошенной одеждой, и безумно хохочущим! Эрлинг выглядел не лучше, и я едва узнавала того вечно надменного парня с прожигающим взглядом.
— Ну и видок у тебя! — сказал он, успокаиваясь.
— У нас, Хель, у нас. Твой сюртук — только на помойку.
Он даже не взглянул на дорогущую ткань.
— Ну и дритт с ним. Вставай давай, нечего свою ясногоровскую задницу морозить.
— Уф, руку давай! — вопреки моим опасениям, Матвей не обиделся, наоборот, помогая друг другу, они поднялись, и заковыляли к скамейке.
Как много я, оказывается, упустила. Искренне верила, что между нами с Матвеем не осталось тайн. Какая дура! Если он знал правду о моем отце, и молчал, почему бы не утаить от меня остальное? Все вокруг считали, что у них с Хельги вражда, но вот, пожалуйста, они вдвоем проводят время как лучшие друзья. И ведь еще в день представления в Академии, противный господин Грачев говорил, что парни с детских лет были не разлей вода. Пока сестра Матвея не расторгла помолвку со старшим братом Хельги, предпочтя другого. Эрлинги яростно возненавидели Ясногоровых за нанесенное оскорбление, отец Хельги запретил сыну общаться с братом предательницы, и внешне парни соблюдали видимость войны. Но то лишь была видимость.
— Ты будешь доучиваться? — пропыхтел Матвей.
— Не знаю. Экзамены-то сдали заранее, кто же знал, что придется возвращаться раньше! А посещать наспех поставленные лекции не хочется.
— А с братом, значит, увидеться хочется!
— Ну уж нет, не хочется! — они снова рассмеялись. — А что ты, поедешь в столицу? Или сначала к Тобольским в Имн-тор?
— Я, пожалуй, задержусь в Академии. У меня свои причины.
— Знаю я твою причину, — ухмыльнулся Эрлинг.
— Ну и знай себе молча!
— Не злись, — с искренней теплотой в голосе ответил Хельги, — в этом нет ничего такого. Все знают, и все понимают.
— Было бы легче, если бы драконы не совали свои носы в чужие дела. Меня тошнит от мысли, что все знают, сплетничают, ковыряются в наших чувствах и нашей боли.
— Но вы ведь и не скрывались. Кто надел свою родовую диадему на ее голову? И не говори, что, сестра. Она бы не стала ей помогать, если бы не ты.
Тут он ошибался: Тобольская знала, что я — дочь Круторогова, поэтому бы помогла мне в любом случае. Но Матвей не мог в этом сознаться.
— У моей сестры золотое сердце, а попечители — уроды. Надо же было до такого опуститься! Подсунуть девушке самое ужасное платье, чтобы драконам было приятно увидеть униженную смертную. А потом еще удивлялись на показ, откуда в Академии такое плохое отношение к людям?! Действительно, откуда!
— Так это не в первый раз. Просто раньше среди смертных не было Элиф, поэтому проблема не стояла для тебя особенно остро.
Я вздрогнула, когда он вслух произнес мое имя, а не принятое в обществе обращение «сударыня», но Матвей никак на это не отреагировал, и я поняла, что парни между собой общаются иначе, как и мы, девушки.
— Да и вообще, забудь обо всем этом. Ты сделал для нее все, что было в твоих силах: и на балу, и после драки с Хрусталевым, и много позже. Ты был хорошим любящим парнем, так что уверен, в ее воспоминаниях ты навсегда останешься образцом достоинства и чести.
Ясногоров отвернулся, облокотившись локтями о колени.
— Нет, брат, ты не прав. Я облажался по всем фронтам.
— Да ну!
— А разве нет? Без твоей помощи я бы никогда не нашел Катерину, и она бы не помогла Элиф с представлением. Ты бы видел ее личико, когда она смотрела на ту ужасную тряпку от госпожи Ламбер! Запихнуть бы платье этой бездарной модельерше… в глотку, чтобы знала, как к ее творчеству относятся на самом деле! И ведь именно Катерина подарила Элиф новое хорошее платье, я бы этого не смог. В моем гардеробе праздничные платьишка не водятся!