Многие уезжали на каникулы из Академии, в коридорах, столовой, парке витал дух свободы, жажда скорейших перемен. Я тоже надеялась, что поездка и смена обстановки помогут прогнать меланхолию, поселившуюся во мне с отъезда Матвея. Судя по обрывку разговора братьев Скуратовых, он прибыл к Тобольским, и отлично проводит время с родственниками. Вскоре они поедут в столицу, впервые представив Павла ко двору в качестве наследника рода, и Скуратовы бурно обсуждали, станут ли Эрлинги затевать смуту.
Александр с ребятами тоже спешили отправиться домой, но у них-то были любящие семьи, им было куда возвращаться. Мне же предстояла дорога в пансионат, и я всеми силами гнала грустные мысли, пытаясь смотреть на все в исключительно выгодном свете.
В дверь постучали.
— Войдите.
Я испугалась, что недавно упомянутая Аглая все же решит нанести визит перед моим отъездом, но это оказалась одна из моих любых служанок: тихая и равнодушная ко всему девушка, безмолвно выполнявшая свою работу.
Вот и сейчас без лишних объяснений она молча протянула мне конверт, и, не дожидаясь ответа, покинула комнату.
Запершись на все замки, я устроилась в удобном кресле, осторожно проводя кончиками пальцев по своему имени, выведенному решительным подчерком. Осторожно распечатав конверт, взяла письмо, которое расстроило меня своим малым объемом, и принялась читать:
«Уважаемая сударыня!
Прошу прощения за оставленное без ответа предыдущее письмо, и скромный объем настоящего послания, однако проведенные на острове недели не оставили мне и секунды свободного времени, которое я мог бы употребить на что-либо кроме службы. Надеюсь на ваше понимание, и благодарю за ваше письмо, которое скрасило мое пребывание в гарнизоне (простите за дерзость, но я перечитывал его снова и снова, мечтая о моменте, когда у меня появится хоть один свободный час для написания ответа). Мой брат возложил на меня почетную обязанность, и не зря: давно уже кислотное море не было таким неспокойным (и это при том, что оно неспокойное всегда!)
Сейчас мне поступило послание от отца, что зимний сезон я проведу в столице, и мне приказали немедленно вернуться в Сколлкаструм, поэтому я и улучил возможность вместе с письмом отцу отправить письмо и вам. Но, как только у меня появится возможность, я немедленно вам напишу снова, как положено, и, надеюсь, вы простите мне мое опоздание.
Касательно снадобья: не беспокойтесь о запасах, вам будут исправно их отправлять, я обо всем позабочусь.
И желаю удачи с экзаменами, уверен, вы справитесь на отлично!
Искренне ваш, Ярогнев Беломорский»
Глупая улыбка озарила мое лицо, и я не могла согнать ее еще долго. На смену ей пришла злость на Всеслава Беломорского, чья ненависть к брату не была секретом, и я живо представляла, задыхаясь от несправедливости и бессилия, как старший брат строит козни младшему. Бедный Ярогнев, он не заслуживал подобного обращения! Может, он потому и вел себя порой неподобающе, чтобы создать образ избалованного и безобидного младшего сына, не претендующего на наследство отца? Только ему это явно не помогло: Всеслав по-прежнему был рад упечь брата на самый дальний архипелаг, чтобы он не путался под ногами.
Закончив размышления над семейными отношениями Беломорских, я решила написать ему ответ, уведомив, что каникулы проведу у Матильды. Он написал мне давно — письмо пришло с опозданием, так что я адресовала свое послание нашему особому посреднику, который всегда знал, где находится Ярогнев, и следил, чтобы корреспонденция не попадала в чужие руки.
Красиво выводя имя на конверте, я позволила себе обдумать важный момент, который обычно оставляла на неопределенное будущее.
Как я отношусь к сударю Беломорскому? Искренне любя Матвея всеми фибрами своего сердца, я не могла не осознавать своей привязанности к тому, кто спас мне жизнь, и проявил самое активное (и утешительное) участие в моих делах. Ярогнев стал важной частью моей жизни, но уважала я его просто как доброго друга и спасителя, или было в этом нечто большее?
Нет, пожалуй, я сама выдумываю себе проблемы. Мне незачем силиться полюбить кого-то другого, чтобы вытеснить из мыслей лучшего из драконов. Хоть Матвей и был для меня недоступной мечтой, я рада, что именно он стал моим первым возлюбленным, и всегда буду благодарить судьбу за этот шанс.
Благостно улыбнувшись своим мыслям, через секунду я опять залилась слезами. Когда спустя четверть часа истерика поутихла, оказалось, что бурное горе слезами отразилось на конверте, и пришлось все переписывать.