— Вот как ты это называешь? Ты сама сказала, что пыталась получить повышение по службе!
Я сморщилась. Да, я так говорила. Но едва ли могла рассказать ей правду. Ни один человек не знал правду о том, почему я помогла Розе. Ложь близким — особенно моей сестре — ранила меня, но я ничего не могла с этим поделать. Как обычно, я почувствовала себя загнанной в ловушку. Поэтому, воздержалась от комментариев.
— Ты никогда не была предназначена для того, чтобы стать Алхимиком, — сказала я. — Тебе лучше остаться вне этого.
— Потому что я не такая умная, как ты? — спросила она. — Потому что я не говорю на пяти языках?
— Не в этом дело, — огрызнулась я. — Зои — ты чудесная и ты, вероятно, станешь великим Алхимиком! Но поверь мне, жизнь Алхимиков… ты не захочешь быть частью ее. — Я хотела рассказать ей, как ненавистна была мне такая жизнь. Я хотела рассказать ей, что она навсегда перестала бы нести ответственность за свое собственное будущее или принимать свои собственные решения. Но мое чувство долга помешало мне, и я промолчала.
— Я сделаю это, — сказала она. — Я помогу защищать нас от вампиров, если это будет угодно отцу. — Ее голос немного дрогнул, и я вдруг подумала, что в действительности разожгло в ней желание стать Алхимиком.
— Если ты хочешь быть рядом с отцом, найди другой способ. Стать Алхимиком — может и хороший способ, но однажды воспользовавшись им, они завладеют тобой. — Мне хотелось объяснить ей, как это чувствовалось. — Ты не захочешь такой жизни.
— Потому что ты хочешь это все для себя? — спросила она. Она была на несколько дюймов ниже меня, но в ней было столько злости и ярости, что казалось, занимает всю комнату.
— Нет! Я не… ты не понимаешь, — наконец сказала я. Я хотела вскинуть руки в раздражении, но сдержала себя, как всегда.
Взгляд, которым она меня одарила, почти превратил меня в лед.
— О, я думаю, что все прекрасно понимаю. — Она резко развернулась и поспешила к двери, все так же двигаясь не спеша. Ее страх перед нашим отцом пересилил гнев ко мне.
Я уставилась на то место, где она стояла и чувствовала себя просто ужасно. Как она могла подумать, что я на самом деле пыталась присвоить всю славу себе и выставить ее в не лучшем свете? «Потому что именно это ты и сказала», проговорил мой внутренний голос. Я полагала, что это была правда, но никогда не ожидала, что она обидится. Я не знала, что она так заинтересована в том, чтобы стать одним из Алхимиков. Даже сейчас я подумывала о том, что это желание в большей степени лишь для того, чтобы что-то доказать мне и нашему отцу, нежели истинным желанием быть выбранной для этого задания.
Какой бы ни была ее причина, теперь уже ничего не поделаешь. Мне может не нравиться тот жесткий способ, каким Алхимики имеют дело со мной, но я по-прежнему отчаянно верила в то, что они защищают людей от вампиров. И я определенно верила в обеспечении Джил в безопасности от ее собственного народа, если это означало избежать массовой гражданской войны. Я могу сделать эту работу и сделать ее хорошо. А Зои… у нее будет возможность осуществить все, что она только захочет в своей жизни.
— Почему так долго? — спросил отец, когда я вернулась в кабинет. Мой разговор с Зои задержал меня на пару минут, но эти пару минут были слишком долгими для него. Я даже не потрудилась ответить.
— Я готов выехать, как только ты соберешься, — сказал мне Кит. Настроение его изменилось, пока я была наверху. Сейчас из него сочилось дружелюбие, такое сильное, что удивительно, почему каждый не понял, что это фальшь. Видимо, он решил попытаться проявить более дружелюбное отношение рядом со мной, либо в надежде произвести впечатление на других, либо умаслить меня, чтобы я не обнародовала то, что мне о нем известно. Но даже, когда он нацепил свою искусственную улыбочку, в его положении тела и того, как он скрестил на груди руки, была некая скованность, о чем говорила мне, что он не счастливее меня от необходимости совместного сосуществования. — Я даже могу вести большую часть дороги.
— Я не возражаю о разделении обязанностей, — сказала я, пытаясь избежать взгляда с его стеклянным глазом. Мне так же не было комфортно гонять с кем-то дефектным восприятием окружающего.
— Я бы хотел переговорить с Сидни с глазу на глаз, пока она не уехала, если не возражаете, — попросил отец.
Никто не возражал, и он повел меня на кухню, закрывая за нами дверь. Мы несколько минут молчали, просто стоя друг перед другом со скрещенными на груди руками. Я внезапно посмела надеяться на то, что возможно, он привел меня сюда, чтобы извиниться за те вещи, что произошли между нами за этот последний месяц, сказать, что он прощает и любит меня. Честно говоря, я была бы счастлива, если бы он просто захотел наедине по-отечески проститься со мной.