В мире Александры такое происходило на каждом шагу. Ведь все ее пациенты и жертвы были охвачены единственным желанием – вылечиться.
Их взаимоотношения с Торн стали напоминать неравноправный брак. Доктор окружала ее любовью и похвалами, когда Руфь вела себя правильно, и лишала ее всего, когда она не соответствовала ее ожиданиям.
Даже свои встречи с Уиллис Александра планировала таким образом, что та постоянно старалась угодить ей. Руфь не всегда соглашалась с тем, что говорила ей доктор, но послушно кивала из боязни навсегда расстаться с «милой» Алекс.
И тем не менее, даже зная всю степень испорченности этой женщины, Руфь все еще с тоской вспоминала о прошедших днях. Она чувствовала, что доктор Торн была единственным в мире человеком, который ее понимал. Вдвоем они противостояли целому миру. С Алекс она делилась гораздо более серьезными вещами, чем со своими собственными родителями.
Все это напоминало Руфи фильм «Матрица». Что плохого в полнейшем неведении, если вы при этом блаженно счастливы? И что с того, если то, что я сейчас ем, – не стейк? Мне все равно это нравится. Уиллис мысленно возблагодарила Бога за то, что Алекс сейчас в Дрейк-Холл, а не здесь, в Иствуд-Парк.
– Руфочка! – послышался голос за дверью.
Сначала Руфь удивилась, а потом искренне обрадовалась, когда увидела, что в ее комнату, смущаясь, вошла Еления с книгой в руках.
Она была на два года моложе Уиллис, родилась в крохотном городке на Украине и была приговорена к трем годам за соучастие в вооруженном ограблении, совершенном шестью членами ее семьи. Так же, как и сама Руфь, Еления мечтала о том, чтобы отсидеть свой срок без лишних проблем. Две недели назад она призналась, что не умеет ни читать, ни писать, и Уиллис согласилась учить ее. Еления схватывала английский язык на лету, и, честно говоря, ее учительница получала удовольствие от процесса обучения.
– Входи, – пригласила ее Руфь, двигаясь на кровати.
Они уселись на ней вдвоем, облокотившись спинами о стену.
– Я один закончила первую главу, – сообщила Еления.
– Сама закончила, – поправила Руфь.
– Да, я так говорить, – нахмурившись, сказала девушка.
Уиллис жестом велела ей открыть книгу.
Это было именно то, что надо, чтобы избавить ее от неприятного чувства.
Глава 17
Ким всегда спокойно относилась к посещениям морга. Там ее ничего не пугало.
Вокруг себя она видела лишь простоту холодного металла. Естественно, инспектор понимала, для чего предназначено данное учреждение, но считала, что и она, и патологоанатом делают одно дело. Оба они пытались получить ответы от Дианы Брайтман. Китс разбирал на части ее тело, а Стоун разбирала на части ее жизнь. И оба они искали улики.
Кевин Доусон стоял возле металлической раковины, располагавшейся в самом дальнем углу от тела, вокруг которого умело двигался Китс.
Сержант кивнул, и Ким почувствовала, что он разозлен тем, что эксперт позвонил ей, чтобы рассказать о волосе. Ведь ответственным детективом на вскрытии был назначен именно Кевин. И действительно, в такой ситуации инспектор разозлилась бы еще больше.
Ей было ясно, что Доусон жаждет взять на себя ответственность, провести свое собственное расследование. А понимала она это потому, что сама чувствовала тот же самый энтузиазм, когда пыталась доказать окружающим свою профпригодность. Правда, Стоун доверяла своему командиру, который сам должен был решить, что время для нее пришло.
Ей еще предстояло выяснить, доверяет ли ей Доусон до такой же степени.
– А где моя уменьшенная копия? – поинтересовалась Ким, оглядывая помещение, в котором невозможно было спрятаться.
– Отправилась за кофе, – признался Китс.
– В буфет? – уточнил Брайант.
– Нет, сержант, дальше. Гораздо дальше.
– Слегка достал? – посочувствовал Брайант.
– Он очень умный, очень любопытный и очень болтливый. А мне не нужно, чтобы кто-то заполнял разговорами тишину вокруг.
– Я вас услышала, Китс, – сказала инспектор. – Некоторым из нас лучше работается в одиночестве.
– Аминь, – встрял в разговор Брайант.
Ким улыбнулась, но проигнорировала его.
– Так что у вас здесь? – спросила она медика.
– Содержимое желудка отправлено на токсикологию. Его было не очень много, так что она давно не ела.
Стоун знала, что весь процесс переваривания пищи, пока та не превратится в жидкую массу, может занимать от двадцати двух часов до двух дней. Хотя обычно требовалась всего пара часов, чтобы пища поступила из желудка в малый кишечник.