Изучив дело Звягинцевых, Нестеров быстро нашел то, что так обеспокоило чиновников. Несколько смертей в купеческой семье за последний год, к тому же как со стороны слуг, так и со стороны представителей самой фамилии. И это если не брать в расчет падение скота, или, как говорилось в документе, «резкое сокращение крупнорогатых животных на территории Звягенцких угодий». А значит, охотничий отдых царской семьи был поставлен под угрозу, и дело тут же получило самую высокую важность, но Борис и знать не знал, за что браться по приезду.
Он вынул из чемодана бумаги и, разложив их на столе, погрузился в чтение. В них говорилось о большой семье Афанасия Ивановича: у купца, помимо супруги, было две дочери-близняшки и два старших сына. Также в имении проживала сестра Звягинцева, овдовевшая много лет назад и теперь находящаяся на иждивении у брата. Дела купец вел исправно, и со стороны государственных служб к нему не было никаких пререканий. Но вот только череда несчастий заставила пошатнуться размеренную жизнь, протекающую в имении, и к чему все это привело, теперь предстояло выяснить Нестерову.
- Вы хотите в имение попасть?
Борис поднял голову и увидел перед собой мужика лет сорока, в поношенной крестьянской одежде и с глазами весьма захмелевшими.
- Завтра с утра выезжаем, и постарайся быть трезвым.
- Так я и не поеду.
Борис посмотрел на мужчину суровым взглядом и, отложив в сторону бумаги, спросил:
- Так какого черта ты тогда ко мне подошел?
- Чтобы рассказать, как добраться до имения. Если хотите, я кучеру вашему все растолкую.
Нестеров несколько секунд помолчал и, прикинув что к чему, махнул рукой и ответил:
- Ступай, он в конюшне.
Крестьянин отошел всего на несколько шагов в сторону, а затем, вернувшись и не сводя взгляда с бумаг, спросил:
- А к чему вам это?
Нестеров, уже испытывая явное раздражение, сжал кулаки и испепеляющим взглядом стал сверлить своего собеседника, не говоря ни слова. Еще никогда ему не доводилось встречать такого наглеца. Находись они сейчас в столице, этот мужик уже давно бы получил по шее.
- Да вы не сердитесь, барин, я не со зла. Я ведь там работал у Афанасия Ивановича. Золотой мужик был.
- Почему был? - поинтересовался Борис, неожиданно испытав к этому человеку совершенно новый прилив чувств: теперь он видел в нем не раздражителя, а того, кто сможет пролить хоть немного света на происходящее в имении.
- Так разве то жизнь? - усмехнулся крестьянин, и Борис жестом предложил ему сесть за стол.
Тот уселся напротив и, расстегнув тулуп, продолжил:
- Десять лет я на конюшне проработал. Всю их семью знал, только с тех пор много чего случилось, и я теперь вроде как и без дела полгода слоняюсь. А все думаю о том времени, когда управлял скакунами породистыми.
- Отчего ушел?
Бывший конюх на секунду замолчал и после пробубнил.
-- Жизнь там теперь отравлена. Нельзя там жить да и находиться нельзя.
- Расскажешь?
- А если и расскажу, что с того? Мне бы так рассказать, чтобы ты барин туда не ехал вовсе. Но ты и слову не поверишь. Никто не верит, пока к усадьбе ближе, чем на версту не приблизится. А как приблизится - считай все, нет человека.
Нестеров сдвинул бумаги в сторону и, наклонившись вперед, сказал:
- Говори все, что знаешь, а верить или нет - я сам судить буду. Только давай условимся с тобой: если мне твой рассказ придется в пользу, я тебе проплачу все, что сегодня закажешь. А если нет, то хоть дорогу знать буду. По рукам?
Конюх, немного подумав, протянул руку и сказал, глядя на Бориса прищуренным взглядом, как на человека, которому не раз за жизнь приходилось купцам руки жать.
- Матвей меня зовут. И началось все полгода назад, когда одна из дочерей-близняшек Звягинцевых, Елизавета, заболела тяжело. И хотя то летом было, как она смогла так свои легкие застудить, никто и не знает...
***
Екатерина сидела в холле на софе, сложив руки на коленях и, опустив голову, смотрела на свои новые туфельки, подаренные не так давно отцом. Точно такие же были и у Елизаветы, ее сестры, но только их она еще ни разу не надела. С тех пор как девочка заболела, она не выходила из комнаты, а ведь прошло уже пять дней.
Сегодня с города приехал доктор и все взрослые, поднявшись наверх, закрылись в комнате, оставив Екатерину одну в ожидании.
Пять дней назад они с сестрой бегали по лужайке перед домом, играя с щенками охотничьей породы, и Елизавета тогда впервые закашлялась. Девочка резко остановилась и в течение нескольких минут не могла удержать кашель. Екатерина решила, что сестра поперхнулась, и даже постучала ей по спине, но та только отмахнулась и, отойдя в сторону, вдруг опустилась на колени, держа руку перед лицом.