— Он мертв, — ответил Мартин.
Вульфстан и Генри перекрестились.
Вернувшись в аптеку, Мартин и Оуэн присоединились к Люси, сидевшей у очага. Тилди успела приготовить кувшин подогретого пряного вина и теперь отправилась спать, чтобы не мешать их разговору.
Оуэн отсалютовал гостю своей чашкой.
— Ну и пришлось мне за вами погоняться, Мартин Уэрдир. Поймите меня правильно — вы здесь желанный гость. Просто мне хотелось бы знать, почему вы до сих пор избегали встречи со мной.
Мартин, подняв чашку с вином, поприветствовал Оуэна, потом Люси.
— Спасибо, что предложили мне согреться. Я до сих пор не отрекомендовался вовсе не из-за скрытности натуры, а потому, что не знал, можно ли вам доверять. В миссис Уилтон я не сомневался, но вы, капитан Арчер… К тому же дело такое запутанное.
Люси внимательно рассматривала Мартина, отметив про себя, что одет он как лудильщик, в кожу и грубую шерсть, но некоторые детали при близком рассмотрении никак не вязались с его обликом — например, опрятность, слабый запах ароматического масла, серьга в ухе.
— А вы ведь не привыкли жить на улице.
— Верно. Я работаю с состоятельными купцами и знатью, миссис Уилтон. Но с тех пор как убили Уилла Краунса…
Оуэн подался вперед, вперившись единственным зрячим глазом в Мартина.
— Если вас встревожило убийство Уилла, вы почувствовали угрозу, то зачем остались в Йорке?
Мартин потер глаза, вздохнул.
— По многим причинам.
— И каковы же эти причины?
Мартин оглядел своих слушателей, убедился, что полностью владеет их вниманием, и продолжил:
— Я могу все объяснить. В Йорк я приехал, как вам известно, незадолго до праздника Тела Христова. Я был близок ко двору, а потом узнал, что некое семейство, отличающееся особой жестокостью, вдруг начало пользоваться благосклонностью короля. У этой семейки не было причин любить Гилберта Ридли и меня, поэтому я сразу отправился сюда предупредить Гилберта. А заодно сообщить Уиллу Краунсу, что из-за связи с Гилбертом и мной он может оказаться в опасности.
— Выходит, Уилл знал, что ему грозит опасность? — спросила Люси.
— Да… Хотя ничего хорошего это знание ему не дало.
— Отрубленная правая рука обычно означает расправу с вором, — заметил Оуэн.
Мартин уставился в пол.
— Когда добиваешься успехов в торговле, кто-то обязательно назовет тебя вором.
Люси взглянула на мужа и сразу поняла, что такой ответ его не удовлетворил. Ее тоже.
Оуэн пожал плечами.
— Вы все еще не доверяете мне. Не знаю, чем доказать, что нас не стоит бояться. Я потому только заинтересовался вашими делами, что исполняю поручение архиепископа — разузнать, почему был убит Ридли. И я не собираюсь использовать эти сведения для любой другой цели — разве что если понадобится защитить Джаспера и моих домочадцев, которые тоже оказались втянуты в эту историю. И искал я вас только для того, чтобы предупредить об опасности.
Мартин резко поднял голову.
— Тот факт, что я чужеземец, делает меня здесь изгоем. Да и другие стороны моей жизни тому способствуют. И все же вы искали меня, чтобы предупредить. Зачем вам это?
Оуэн улыбнулся.
— Признаюсь, что я таким образом надеялся узнать больше о ваших связях с Ридли и Краунсом. Любые сведения, которые помогли бы мне понять, почему они были убиты, да еще таким образом. Мне показалось, это будет справедливая сделка.
Мартин пожал плечами.
— Спасибо за откровенность. — Он потянулся и зевнул. — Сказывается усталость.
— Мы все устали, — заметил Оуэн. — Вы ездили в Риддлторп после смерти Краунса?
— Ездил. Потихоньку. В Беверли есть одна гостиница, где я остановился и послал записку Гилберту. Он не хотел, чтобы его семья что-то знала обо мне. Для их безопасности. Учитывая все случившееся, я теперь понимаю, как мудро он поступил.
— А вы не заметили, как отощал Ридли?
Мартин удивился.
— Ридли? Отощал? Да он обожал поесть.
— Только не в последнее время, по мнению самого архиепископа Торсби.
Мартин задумчиво уставился в чашку.
— Помню, что выглядел он усталым и обеспокоенным, но это все. В тот вечер он ел за двоих. А что такое? Разве он был болен?
— Его медленно травили ядом, — ответил Оуэн.
Люси принялась внимательно разглядывать пол, не желая при Мартине открывать секрет, который узнала в монастыре Святого Клемента.
— Проклятье! — Мартин был явно потрясен. — Как такое могло произойти? Гилберт жил в Риддлторпе. Наверняка питался почти все время дома.
— Виновато одно лекарство, которое он принимал, — сказал Оуэн.
— Ужасно. — Мартин перекрестился. — Нет. Ничего подобного я тогда не заметил.
— Сколько времени прошло после смерти Краунса, когда вы поехали к Ридли?
— Около недели. Я не стал долго ждать. Так кто же травил Гилберта?
Люси задержала дыхание.
— Мы не знаем, — сказал Оуэн. — А вы?
— Я ни разу не видел никого из его домочадцев, как уже говорил, поэтому не представляю, какие у него могли быть враги среди родственников.
Оуэн кивнул.
— Итак, вы предупредили Ридли, вернулись в Йорк и остались в городе. Не очень разумно.
— Когда я уехал из Риддлторпа, то узнал, что Джаспер де Мелтон остался без крова, бродит по улицам. В ночь перед праздником Тела Христова мы с Уиллом пообедали вместе, а затем прошлись до места, где собирались актерские фургоны. Он тогда с гордостью указал мне на Джаспера и сказал, что надеется стать для него отцом. Мальчику как раз показывали, как пользоваться масленкой, поэтому меня не представили, но я сразу увидел, что это живой, смышленый ребенок. Я порадовался за Уилла. Он был чувствительный человек. Без жены ему жилось несладко, а я знал, хотя пока не сказал ему, что Гилберт вернулся домой навсегда. Значит, он теперь лишится Сесилии Ридли.
— Выходит, вы знали об их привязанности, — сказала Люси.
— Знал.
Оуэн сложил руки.
— Что еще вы можете нам рассказать?
Мартин пожал плечами.
— Очень немного. Я старался присматривать за Джаспером, показывал ему места, где можно раздобыть еды. Он один вроде бы неплохо справлялся. Потом я уехал ненадолго. — Мартин сделал глоток вина, взгляд его стал грустным. — Помню, моей первой мыслью, после того как я услышал об убийстве Уилла, было, что это Гилберт его убил, а руку отсек за то, что Уилл украл у него Сесилию. Не то чтобы я действительно верил, будто Гилберт на такое способен, просто Уилл не имел совершенно никакого отношения к нашим тайным делам. — Мартин отставил чашку, потер глаза. — Мое подозрение сразу улетучилось. Слишком ужасным было преступление. А любой, кто знал Уилла, не мог не заметить, какой это был мягкий человек. Он бы никогда не внушил такую ненависть своему другу.
Оуэн подавил зевок. Час был поздний.
— Складывается такое впечатление, что Уилла Краунса любили все, кто его знал.
Мартин кивнул.
— А что вы имели в виду под «тайными делами»? — поинтересовалась Люси.
— Мы с Гилбертом иногда пускались в авантюры.
— И однажды это дело коснулось семейства, пользующегося благосклонностью при дворе?
— Это была в основном моя недальновидность. Моя жадность. Позже Гилберт споткнулся на этом. Но Краунс ничего не знал.
— О каком семействе идет речь? — спросила Люси.
— Вам безопаснее не знать этого.
Люси выгнула бровь.
— События повернулись так, что мы уже сейчас в опасности.
— Я пока не стану называть их имен. А теперь настала моя очередь задать вам вопрос. Вы знаете, кто совершил эти убийства?
Оуэн покачал головой.
— Нет.
Мартин вздохнул и поднялся, чтобы уйти.
— Вы устали. Я тоже. Пора и честь знать.
— Мы вас еще увидим? — спросила Люси.
— Конечно. Мне захочется узнать у вас новости, учитывая, что именно я, скорее всего, стану следующей жертвой.
Наверху Люси свернулась калачиком рядом с мужем и закрыла глаза. Оуэн потряс ее за плечо.
— Думаешь, я позволю тебе заснуть, прежде чем ты расскажешь мне о том, что узнала в монастыре?