Моя Невеста обладала настолько незабываемым ароматом, что я сорвался. Монстр хотел поглотить ее всю. Выпить досуха. И я не смог его удержать.
С каждым новым толчком моя женщина становилась ближе. Я владел ею безраздельно. Она моя! Моя!
И ее сладкая кровь — доказательство принадлежности и полной совместимости со мной. Я не мог спрятать клыки. Тело охватило диким пожаром, который могла приглушить только моя Невеста.
— Остановись, Хэл! — где-то на задворках сознания раздавались голоса.
Но я лишь рычал и глубже вонзал клыки. МОЯ! Не отдам! Не позволю коснуться!
— Ты убиваешь ее, Хэл! — слух разрезала странная фраза.
Убиваю? Нет. Она ведь бессмертна! Она — моя Невеста! Моя!
Но сквозь кровавую пелену жажды увидел, как лицо Снежи стремительно бледнеет, словно из нее кто-то выкачивал всю кровь.
Кто-то…
Я сам! Собственными клыками убивал мою Невесту!
Реальность мгновенно вернулась, ударив сумасшедшей правдой: я почти выпил ее. Осушил до последней капли. Моя Снежа не дышала. А ее сильное и дерзкое сердце не билось. Мой чуткий слух не улавливал абсолютно ничего.
— Заверши обряд, Хэльвард! — подсказал Эрик — мой младший брат и друг.
— Все вон! — прорычал я, понимая, что в комнатушку набилась куча моих воинов, и все они видят мою Невесту в таком виде.
— Тебе понадобиться помощь, Хэл, — осторожно напомнил Эрик.
Я укутал малышку в свою рубашку, а поверх накинул плед, приготовленный братом.
Понял, что руки трясутся. В голове крутилась сотня вопросов. Почему все произошло так? Почему она — Снежная Волчица — не вынесла моего укуса?
На все эти вопросы я решил искать ответы позже. А сейчас время стремительно ускользало от меня, уводя мою Невесту в мир предков.
Эрик торопливо нарисовал древние символы на полу, швыряя мебель в стороны. Я сел со Снежаной на руках сел в центр круга.
— Я с тобой, брат, — коротко кивнул Эрик.
А я прокусил свое запястье и прижал его к губам волчицы.
Ничего не происходило. Время словно замерло. Хотелось встряхнуть девчонку. Прокричать. Приказать, чтобы выпила хотя бы каплю моей крови. Но она по-прежнему лежала безвольной куклой в моих руках.
— Мы опоздали, — услышал тихий голос Эрика.
— Нет! — рявкнул я, холодея лишь от одной мысли, что Эрик может оказаться прав.
А в голове набатом: я убил ее! Убил!
В слепом отчаянии я разодрал свое запястье клыками, чтобы кровь свободно лилась на приоткрытые губы малышки.
— Глотай! — повелевал я, рычал, подыхая от собственного бессилия, а потом тише, прикрыв глаза, на выдохе: — Прошу, всего один глоток!
За моей спиной раздался негромкий смешок брата. Не нужно открывать глаз, чтобы понять: моя вредная девчонка ожила.
Ее острые зубки впились в мою руку. А кровь глотками исчезала в хрупком теле, возвращая его к жизни.
— Ненавижу тебя, кровосос! — отчеканила моя строптивая, но все еще бледная Невеста.
— Добро пожаловать в семью, Снежная Волчица! — преклонил колено Эрик, тактично глядя прямо перед собой и избегая пылающих ненавистью глаз моей волчицы.
Это к лучшему. Эрик понимал, что я мог легко вырвать ему глаза за то, что он смотрит на мою Невесту, когда она голая лежит в моих руках.
Не голая. В моей рубашке. В чертовых чулках. И кедах. И да, увешанная амулетами, которые ни черта не скрывали.
— Ты это о чем, вампир? — прищурилась она, сверля недовольным взглядом моего брата.
Я все еще сидел в брачном круге. Интересно, как громко будет она рычать и сильно ли станет кусаться, если я ей скажу, что с этого момента по древним законам вампиров мы с ней женаты.
— О том, что теперь ты не моя Невеста, — ухмыльнулся я, не собираясь разжимать рук, пусть волчица и пыталась вывернуться из моих объятий.
— Оу, тогда я помчалась домой! — заявила она, протянув руку к своим побрякушкам.
Вот уж нет! Дважды ты меня не проведешь, дикая девочка!
Я перехватил ее ладонь, прижал к своему телу, а потом и саму волчицу стиснул так, чтобы и миллиметра не было между нами.
— Ты теперь моя Жена, принцесса! — сообщил я.
— Вот уж хрен тебе, упырь! — нервно рассмеялась она.
А я лишь широко улыбнулся. Дикая девчонка! Моя! Вся моя!
— И да, теперь и тебе придется пить кровь, Снежа, — пробормотал я, приближаясь к ее рту, перепачканному моей кровью. — Мою!
Сладкий, жадный, алчный, стремительный поцелуй, смешанный с дивным ароматом ее крови, пьянил и плавил. Пришлось напомнить себе, что нужно научиться сдерживаться до тех пор, пока девчонка не окрепнет. Пока в ней не окажется столько моей крови, чтобы ее жизнь длилась бесконечно.