Глава 5
Деми
Просыпаться с травмой головы — отстой. Тусклый свет над головой пронзает мое зрение, и шишка на затылке пульсирует. Невероятно красивый незнакомец, который также является членом Кровной Мафии, вырубил меня, затащил в эту крохотную, темную комнатушку и приковал цепью к металлическому складному стулу.
Ублюдок не мог усадить меня в мягкое кресло?
Моя задница болит, и я слегка сдвигаюсь, выпрямляя спину, постанывая, когда боль пронзает мою шею.
Комната почти пуста. Если не считать моего жалкого подобия тела и стула, единственной вещью в комнате является большое зеркало, прикрепленное к стене передо мной. Пробежка по центру города и удар чем-то о голову сотворили чудеса с моей внешностью. Мои волосы выпадают из небрежного хвоста, в котором они собраны, отдельные пряди торчат выше остальных, а футболка помята. От меня до сих пор отвратительно пахнет, и в довершение всего мне нужно в туалет.
— Привет? Есть кто-нибудь?
Я понимаю, что говорю банально, но что еще делать, когда ты прикована цепью к стулу в жуткой комнате?
— Мне нужно в туалет. Привет?
Мой голос отскакивает от стен, и от эха у меня начинает болеть голова.
Металлические наручники тугие, и когда я нажимаю на них и тяну, звенья вдавливаются в мою кожу достаточно сильно, чтобы остались синяки. Эта неделя действительно не может стать хуже.
Мои лодыжки тоже скованы цепями, и никакое количество ударов их не ослабит.
— Мне нужно в туалет. — говорю я снова, на этот раз с жалким хныканьем.
Необходимость мочиться под себя — это еще один уровень унижения, и я упрямо сжимаю бедра вместе, морщась от давления.
Раздаются помехи, прежде чем комнату наполняет глубокий низкий голос.
— Ты знаешь, где ты?
Я оглядываюсь по сторонам в поисках внутреней связи. Когда я вижу под зеркалом маленькую белую коробочку, я понимаю, что это не обычное зеркало. Кто-то наблюдал за мной.
— Disney World? Это один из тех отпусков по системе «все включено», когда тебя сначала пытают, а потом отпускают к принцессам? — маска, которую я надела, некрасивая.
Помехи звучят снова, прежде чем выключиться.
Я издеваюсь.
— Кот прикусил тебе язык?
— Ты понимаешь, что ты пленница?
Дергая цепи, я говорю:
— Трудно не заметить наручники.
— Ты не очень умная, да?
Кто, черт возьми, этот парень?
Поскольку мне буквально нечего делать, кроме как насмехаться над загадочным человеком за зеркалом, я откидываюсь на спинку стула, как будто мы ведем обычный разговор.
— На самом деле я очень умна. Я на пути к получению ученой степени со средним баллом выше 4,0.
Щелкает интерком, и на секунду через линию раздаются помехи. Он мыслитель.
Прежде чем он успевает сказать что-то еще, я прочищаю горло.
— На самом деле, я также окончила среднюю школу с выпускной речью, и одно из моих эссе о влиянии детской бедности на взрослых было опубликовано в Newsweek.
Я не лгу. Я вставила журнал в рамку и повесила его в своей спальне.
— Возможно, я оговорился, — протягивает голос. Его тон настолько глубокий, что проникает в основание моего позвоночника и тяжело давит на нервы, колет и подталкивает меня. — Может быть, ты и умная, но ты не очень мудрая.
— Семантика, — я пожимаю плечами. — Почему я прикована цепью? Я всего лишь человек.
— Тебе нравится драться.
О, так его друг рассказал ему об этом?
— Испугался?
Моя насмешка встречена молчанием, и небольшая толика триумфа, которую я начала испытывать, исчезает. Еще через несколько минут ничего не происходит, а затем крошечное пространство заполняется отчетливыми звуками отпираемой двери.
Я ожидаю увидеть голубоглазого мудака, который меня вырубил, а не зеленоглазого, который остановил моего грабителя. Я подозрительно смотрю на него, прищуриваюсь и сжимаю губы.
Он до сих пор носит нелепый костюм с эмблемой Кровной Мафии. Он также по-прежнему невероятно хорошо выглядит в грубой и беспорядочной манере. В тусклом свете я вижу небольшой шрам посередине его правой брови и неровный шрам на шее. Во всяком случае, они придают ему опасную сексуальную привлекательность.
Меня это вообще не касается.
Может быть, хорошая внешность является обязательным условием для вступления? Кого я обманываю? Я знаю необходимое условие, и оно не имеет ничего общего с внешностью, а связано только с кровью.
— Вот. — он ставит передо мной пятилитровое ведро.
Я смотрю на оранжевое ведро.
— Ты не можешь быть серьезным.
Очень медленно, покрытая шрамами бровь изогнулась, и он сверкнул мне клыками, когда улыбнулся.