Деметрия отдастся мне.
Глава 25
Деми
Маттео уходит от ответа, говоря, что приглашает меня поужинать. Это не может быть так просто, я знаю лучше. Есть еще кое-что, о чем он мне не говорит.
Кольт замечает, что я наблюдаю за ним в зеркало заднего вида в четвертый раз. Он не ухмыляется, только удерживает мой взгляд, пока я не отвожу взгляд от его очевидных мыслей. Я возвращаюсь к игнорированию Маттео и вполуха слушаю их с Грейсоном разговор.
Я хуже всех умею вести светскую беседу, и я не могу гарантировать, что не ударю кого-нибудь ножом. Особенно, если судороги начнутся снова. Эвелин заставила меня принять четыре таблетки ибупрофена, сказав, что это снимет боль.
Неужели прошло так много времени с тех пор, как она испытывала, как вагины восстают против своих владельцев? Если она сестра Маттео, то ответ "да". Эвелин не имеет ни малейшего представления о боли.
Кольт тормозит возле Pescaraz, самого популярного и труднодоступного итальянского ресторана.
— Черт возьми, — шепчу я, наблюдая за тем, как внутри проносится целая толпа моделей. — Мы едим здесь?
Все мысли о поножовщине улетучились вместе с обещанием божественной пасты, дарящей оральный оргазм.
— Ты одобряешь?
Я резко поворачиваю голову и насмехаюсь над Маттео.
— Черт возьми, да, я одобряю. Знаешь, как нам, простым крестьянам, трудно попасть в очередь?
Он наклоняет голову набок и изучает меня.
— Ты не крестьянка.
Может, и так, но это не меняет того, что я выросла одной из них. У моих родителей были деньги, но не такие. Это были деньги типа „давай покатаемся на яхте в эти выходные, а в понедельник полетим в Милан”. А не „деньги на отпуск в следующем году”. Это совершенно разные вещи.
Когда мы выходим из машины, парковщик забирает у Кольта ключи. Маттео выскальзывает следом за мной и протягивает руку. Я поджимаю губы в знак неодобрения, но протягиваю ему свою руку, потому что у ресторана притаилось несколько человек, надеющихся занять место, когда кто-то не явится по заказанному столику. Они смотрят на нас, когда мы входим в дверь; их кожа практически зеленеет от зависти, когда хозяйка кивает Маттео и мы обходим ее стойку.
Он ведет нашу группу в заднюю часть ресторана, держа взгляд прямо перед собой и не обращая внимания на то, как некоторые посетители пялятся на нас… или, на самом деле, только на него. Если бы костюмы "Кровной Мафии" Кольта и Грейсона не выдавали его, я бы сказала, что это аура злобы, которая ощутимыми волнами исходит от Маттео.
Никто не обращает на меня внимания, и я не могу сказать, что виню их. Маттео подобен яркому пламени, а люди в обеденном зале — мотыльки, которые подбираются все ближе, и им наплевать, выберутся ли они оттуда живыми..
В Pescaraz есть несколько отдельных комнат с темными тонированными окнами, так что ты не можешь видеть, кто находится внутри, скрытый от остального населения. Маттео останавливается перед дверью номер два, задерживаясь рядом со мной, в то время как Кольт и Грейсон заходят первыми. Пальцы Грейсона сжимают рукоятку "Глока", и искра страха пробегает по мне.
С кем мы встречаемся?
Кольт высовывает голову через дверь, губы сжаты в твердую линию, а кожа вокруг глаз сморщена.
— Чисто.
Маттео искоса смотрит на меня, вероятно, прислушиваясь к неровному биению моего сердца. Он поднимает руку и убирает волосы с моего уха.
— Полегче, маленький охотник, ты в безопасности.
Я делаю мысленную заметку врезать Эвелин за то, что она назвала ему мое прозвище. Мне не нравится, когда меня дразнят за то, что я пытаюсь разумно расходовать деньги. Мы, простые смертные — или те, кто не купается в деньгах, — должны мыслить практически. Они не должны стыдить меня за это.
Сделав глубокий вдох, я смотрю прямо перед собой и нацепляю на лицо безразличную улыбку.
— Если это ловушка, я найду способ преследовать тебя из могилы.
От мрачного смеха Маттео у меня мурашки бегут по коже, и я следую за ним, когда он ведет нас в уютную столовую.
Стол на восемь персон стоит на видном месте в центре комнаты; большая элегантная люстра свисает с потолка, зависая в нескольких футах над центром стола. Бордовая скатерть шелковисто-мягкая, а черные бокалы и стаканы для воды прекрасно контрастируют с тканью. Однако декор стоимостью в тысячи долларов — не самая впечатляющая вещь в комнате.
Во главе стола сидит мужчина почти в два раза крупнее Маттео. Он встает, когда мы входим, вытягиваясь почти до семи футов ростом. Его руки больше моих бедер, а черная рубашка, которая на нем надета, обтягивает фунт за фунтом крепких мышц. Его глаза вспыхивают желтым, когда он смотрит на Маттео.