— Два года в Лондоне, — он откинулся на спинку кресла и смотрел на меня из темноты, — а ты почти не изменилась.
— Кое-кто сказал мне сегодня, что я не изменилась вообще.
Густой смех наполнил салон автомобиля.
— Я сказал «почти».
Я прищурилась и уставилась на него.
— И все-таки я изменилась.
Его зубы опять сверкнули.
— Это неочевидно, но что-то стало в тебе… другим.
Да уж… Сказала бы я что!
— Вот не ожидала столкнуться с тобой в моем забытом Богом углу Техаса. Что ты здесь делаешь?
— Ты имеешь в виду — в твоей машине или в этом городе?
— И то и другое.
Его плечи дрогнули. Жест недоумения? Трудно определить в темноте.
— Я нырнул в машину, чтобы спастись от дождя. По правде говоря, просто забыл, что ты здесь живешь. Но я не жалею о том, что выбрал в качестве убежища именно этот автомобиль.
Он наклонился вперед, ближе к свету, и опять улыбнулся. Его глаза сверкнули, и мне показалось, что от этого взгляда энергия заструилась по всему моему телу.
— Разумеется, потому, что она единственная оказалась открытой.
— Ну да. Кругом запертые машины либо катафалки, — не очень остроумно пошутила я.
— Или катафалки, — повторил он, очевидно, с удовольствием.
Я улыбнулась ему в ответ, совсем успокоившись. Несмотря на свою привлекательность, Адам был для меня лишь приятелем. Никакой угрозы или беспокойства.
— И поэтому ты забрался на заднее сиденье? Он пожал плечами:
— Оно показалось мне более удобным.
Вообще-то задние сиденья не были самыми удобными, но они располагались по бокам, друг против друга — много места для его длинных ног. А не для того, о чем я сейчас подумала…
— Рада снова тебя видеть.
Не зная, как себя вести, я протянула руку (к сожалению, Миссис Хорошие Манеры не описала подобную ситуацию ни в одной из своих книг об этикете). Представляю: глава десятая — что делать, если на заднем сиденье твоего автомобиля кто-то спрятался?
Адам тоже явно не читал ее творения: вместо того чтобы пожать протянутую руку, как можно было ожидать, он наклонил голову и нежно ее поцеловал. Я почувствовала быстрое прикосновение холодных губ. Адам взглянул на меня, слегка сжал мою руку и отпустил ее.
Дрожь прошла по моему телу, поползли мурашки, и я вновь ощутила потоки струящейся энергии. Я заслонилась рукой и подалась назад, даже несколько резко. Прецедента быть не может — вот прямо сейчас… О, дьявол! Или моя реакция на него усилилась с тех пор, как мы виделись в последний раз, или мои новые, усовершенствованные сенсорные способности сделали меня более восприимчивой к его врожденному очарованию. Все, что было между нами раньше, на протяжении многих лет, напоминало игру — легкую, уклончивую, приятную. Но сейчас происходило нечто другое, гораздо более тревожащее и очаровательное.
— Послушай, Адам Уолкер, — сказала я, стараясь не реагировать на свои внутренние сигналы тревоги, — тебя подбросить куда-нибудь? Ведь не просто так ты сел в машину.
— Спасибо, — ответил он, — я буду тебе очень признателен. Мой водитель должен вернуться позже. Я не ожидал, что бюро будет закрыто.
— Ты так водить машину и не умеешь?
Забавно. Он не умел водить машину, живя в Лондоне, но для англичан это нормально. Впрочем, если бы у него была машина, он не залез бы в мою.
— А что в этом удивительного? — спросил он, все еще улыбаясь.
— Да нет, ничего… Просто необычно. Большинство местных водят сами.
— Я — не большинство.
Его глубокий голос завис на самой низкой ноте. Я снова подумала о черном, тающем шоколаде, который обволакивал меня, обещая неизведанное… Нет, он не был… Он никогда не был… Он столь же заметен, как Грег Брэди из телепередачи «Ведьмы Эсбата», и я запала на него с той самой ночи, с костюмированной вечеринки, которую проводила одна незначительная королевская особа.
Мы с Адамом никогда не встречались. Слово «встречи» я использовала не как синоним слова «секс». Мы никогда не болтались вместе по ресторанам, ни разу не ходили вдвоем в кино. Наше общение происходило так: мы пересекались на всевозможных пьянках и вечеринках, организуемых разными людьми, и возвращались домой порознь, каждый своей дорогой. Для меня так было безопаснее.
— Я ценю твое предложение подбросить меня, Кейра, но, пока мы не двинулись, не возражаешь, если я пересяду вперед?
— О, извини. — Я почувствовала, что краснею, чего раньше за собой не замечала.
Вы, должно быть, приняли меня за старшеклассницу…
Чтобы скрыть свое смущение, я отвернулась и повернула ключ зажигания.