Холод заставляет дрожать. Рядом с ней мне всегда жарко, хоть сегодня я этого совсем не чувствую. Ничего, кроме желания обнять её, не заставляет меня грустить так же сильно, как и всегда. - Он останется таким же. Но не для меня. Посмотри, какое небо? Она медленно переводит взгляд с пустоты на небо. Тучи медленно плывут вперёд, создавая незамысловатые узоры. Прекрасное пустое небо. Больно, как никогда. Глаза болят от той серой бездны, в которую я постепенно опускаюсь по долгой линии дорог и лестниц. - Пасмурное, разве нет? Она стала бывать в моей палате по несколько часов в сутки. Потом стала даже оставаться на ночь, и я искренне не понимала, как ей удалось это проделывать, учитывая то, что она мне даже не родственник. Мы почти не говорили. Обменявшись её «здравствуй» и моим кивком, она ничего не предпринимала. Только садилась напротив и неизменно держала меня за руку. Иногда она читала мне. «Алиса в стране чудес», «Сказки о странных», «Убийство на пляже» и многое другое. Мне нравилось слушать её голос, но не нравилось смотреть, как я своей болезнью убиваю её. Когда-то давно, когда я ещё была несмышлёной малышкой, я болела также, только держала меня за руку сестра. Тогда мне нравилось думать, что если я из этого мира исчезну - всем станет легче. Теперь вижу - легче не станет определённо. Будет только хуже. - Давай просто смотреть друг другу в глаза. - Однажды выдаёт она, громко захлопывая очередную книгу. Я киваю. И мы смотрим. Молча испепеляем души, молча поедаем друг друга, молча видим в зрачках то, что где-то внутри нас. У меня взгляд насмешливый и полыхающий огнём, но, вероятно, она видит лишь стекло. У неё глаза по-щенячьи преданные, и я не помню, чтобы хоть раз на меня смотрели так влюблённо. Я рассматриваю её глаза. Зелёные, с небольшими карими пятнами около зрачка и тёмно-зеленым кругом вокруг радужки. Завораживает. И я вижу в её глазах себя, что смотрит на неё. И это завораживает меня ещё больше. Она садится на стул рядом, пододвигается как можно ближе. Берёт меня за руку. Я перестаю дышать, потому что понимаю, она целует мою ладонь. Я закрываю глаза лишь на долю секунды, даже не замечая, как погружаюсь в сон. - Прости... за это... - произношу я на грани сна и реальности, из с последних сил укладываю руку на её уже белоснежные волосы. - Я любила тебя все это время. - Она шепчет мне на ухо, но я уже не слышу. - И люблю до сих пор. - Она безумно улыбается, но в её улыбке нет ни грамма веселья. - И буду любить всегда. - Её слеза скатывается по моей щеке, но я этого не чувствую. - Клянусь. - Она целует меня в лоб и уходит, оставив лишь три цветка - красную и черную розу*, а между ними аккуратно положив синюю незабудку*. Она смеётся заливисто и непрерывно так, как делает это всегда. В уголках глаз проступают слёзы, и онаосторожно смахивает их. Вероятно, скулы приятно ноют от долгого смеха. Я наблюдаю в стороне. Мне очень холодно, поэтому она заботливо укрывает меня пледом. Я недовольно нахохлилась, будто филин на снежной ветке, и она говорит, что я сейчас как никогда мила. Я молча отворачиваюсь к стене, недовольно фыркаю. От этого она начинает смеяться ещё более заливисто. А я становлюсь мрачнее тучи.