— Я искренне прошу у вас прощения за столь поздний визит, — начала она, топчась при этом на месте, — но вам передан подарок.
С этими словами она аккуратно вывела руки из-за спины, протягивая мне плетеную корзинку, в которой плотно жались друг к другу бордовые розы, заполняя своими бутонами все дозволенное им пространство. Между ними была вложена записка, и прежде, чем послушно взять подарок, я исподлобья взглянула на горничную.
— Это точно мне?
— Да, мисс, это вам.
— От кого? — решила идти до конца я, но горничная лишь присела в книксене, быстро уходя вглубь коридора.
Я закрыла дверь. Недоверчиво осмотрела корзинку со всех сторон и прежде, чем открыть записку, сделала глубокий вдох, вбирая в легкие яркий запах. Последний раз цветы мне дарили в школе, и то только потому, что все мальчишки в праздник должны быть сделать столь приятный подарок каждой девочке. Надеюсь, это не выходки Арчи, и очень надеюсь, что этот кто-то не сорвал эти цветы со здешних клумб. Но что, если это от…Едва я подумала об этом, как тут же покраснела, и схватила записку. В ней каллиграфическим почерком была написана короткая фраза: «Даме столь прекрасной, как и эти цветы. В.К.»
Улыбка тут же растянулась на губах, и мне захотелось вдруг выплеснуть все эти радостные эмоции криком в подушку, что я и сделала. Поверить не могу в то, что моя первая в жизни влюбленность оказалась взаимной! Но серьёзны ли намерения с его стороны? Полагаю, мне не стоит бросаться в эти чувства с головой, какими бы сильными они не оказались, ведь в таком случае смотреть правде в глаза окажется слишком тяжело. Предположим, я действительно испытываю то, что принято называть любовью с первого взгляда, и это значит лишь то, что несущуюся телегу с горы лучше притормозить. Во-первых, потому, что я не верю в любовь с первого взгляда. Во-вторых, не думаю, что столь влиятельный и богатый человек будет иметь серьезные чувства к малознакомой девушке-студентке: ему под стать дама столь же благородная, как и он сам. Мне же временные и несерьезные отношения ни к чему.
Я не сразу заметила, что в комнате возникла абсолютная тишина. Такая непривычная, что я с удивлением взглянула на застывший маятник и остановившиеся часы, чей звук всегда был неким неотъемлемым фоном. Подойдя ближе, я осторожно коснулась часовой стрелки, замершей на двенадцати часах, и, уж не знаю, как этот механизм работает, но придется завтра позвать кого-то сюда для починки. В комнате стало очень холодно, но не думаю, что температура стала причиной остановки часов, однако, балконную дверь я закрыла. Стоило мне поправить тюль, как в ванной послышался шум воды, и здесь, признаюсь честно, я немного испугалась. Мысль о том, что всё это лишь дело рук психологов, мгновенно придала мне той смелости, что есть у каждого главного героя фильма ужасов, и я уверенно, но в то же время осторожно, зашла в ванную, где из крана в раковину бежала вода. Когда я подошла, чтобы закрыть вентиль, вода сменилась ржавым цветом, источая тошнотворный гнилостный запах, и мне пришлось задержать дыхание, чтобы всё это прекратить. Вместе с водой в слив утекали какие-то частицы и, как мне показалось, волосы, что было отвратительно до тошноты. Психологи переплюнули все наши ожидания, но такими темпами мы съедем отсюда не из-за страха, а из-за брезгливости, и думать сейчас о том, как они всё это провернули, мне не хотелось вовсе.
Вернувшись в комнату, я сделала один шаг и тут же наступила стопой на что-то колючее. Розы, ранее покоившиеся в корзинке, были нещадно разбросаны по всей комнате, и, подбежав к двери, я убедилась, что забыла закрыть её на засов. Прекрасно, черт возьми! Теперь ночью по моей комнате будут ещё бродить люди и разбрасывать вещи! Учитывая, что знали о цветах лишь горничная и Вилфорд, я делаю вполне логичный вывод, что и они замешаны в эксперименте. Но как же это мерзко, воздействовать на меня через подобные чувства! Как же я зла! Пнув цветок, я с шумом закрыла дверь изнутри и направилась к кровати, готовя в своей голове гневную тираду, с которой я буду завтра изливать душу Джанет, но, проходя мимо записки, остановилась. На ней корявым почерком было начертано всего четыре красные буквы.
Б е г и.
— Слушай, перестань, — шепнула мне на ухо Джанет следующим утром, чтобы не привлекать внимание разглагольствующего профессора, — он с тебя глаз не сводит, а ты выглядишь, как ведьма с костра.
Намеренно или по роковой случайности, но именно сегодня Бенджамин Маквей решил представить нам владельца замка, от вида которого все испытуемые женского пола пришли в неописуемый восторг. Профессор обсуждал с Вилфордом вопросы как территориальные, так и экономические, непринужденно спрашивая о том, каково это содержать в порядке такую огромную площадь. Поддерживая диалог, характерный для большинства шоу, где ведущие приглашают на программу звезд из разных сфер, Маквей при любой удобной возможности благодарил мужчину за радушный прием и за возможность проведения эксперимента. Моника и Лаура часто поднимали руки, чтобы задать вопросы и обратить на себя внимание, и даже Марвин восхищенно придвинулся ближе, когда узнал, что Вилфорд владеет семью языками. И, по мнению Джанет, лишь я среди цветущего сада выглядела упрямым сорняком.
— Конечно, смотрит, — злостно прошептала я в ответ, — пытается понять, какой эффект на меня произвел вчерашний…случай.
— Согласна, это немного жестоко…
— Немного? Джанет, он прислал цветы, которые затем разорвал.
— Ну, наверняка, рвал их не он, а…
— Какая разница, — поставила я точку чуть повышенной интонацией, и Бенджамин хмуро посмотрел в мою сторону. Я отвела взгляд.
— Скажите, мистер Кроули, — услышала я тоненький голос Лауры, — лошади в ваших конюшнях участвуют в соревнованиях?
— Да, — вежливо ответил он, чуть склоняя голову набок, — многие из этих лошадей чемпионы, чья стоимость исчисляется в миллионах.
Толпа загудела, и, пользуясь возникшим шумом, Джанет вновь обратилась ко мне.
— Послушай, а тебе это точно не приснилось? Ох, не смотри на меня так. Просто, пойми, я поспрашивала всех, и ни у кого не было ржавой воды этим вечером. Более того, никто ничего не слышал…
— Джанет, вонь была такой, что это присниться не могло! А, если не веришь про букет, то спроси у горничной, что сегодня собирала эти цветы по полу, — должно быть, на эмоциях я не смогла удержать свой тон на уровне шепота, и не выдержавший профессор демонстративно громко прокашлялся. Стоявшие впереди меня люди подарили мне очень недовольные взгляды.
— Беатрис, мне казалось, ты достаточно воспитана, чтобы не перебивать чужой разговор.
— Я прошу прощения, — мне было так неловко, что вся злоба тут же улетучилась, и я схватилась за кончики волос, накручивая их на палец.
— Извиняться нужно не передо мной, а перед мистером Кроули, — с этими словами профессор скрестил на груди руки и выжидающе сверлил меня взглядом, пока я, наконец, не взяла себя в руки настолько, чтобы посмотреть на Вилфорда.
— Я…Прошу прощения, — менее уверенно, чем в прошлый раз, произнесла я, облегченно выдыхая, стоило толпе вновь переключить своё внимание на стоявшего в центре мужчину. Я же не могла смотреть ему в глаза. Точнее, попросту не хотела, но злоба эта должна была бы быть направлена мне самой, ведь это я вообразила себе несуществующую любовь после одного ничего не значащего поцелуя. К этим действиям привело исключительно моё поведение, и злиться на Вилфорда не к чему. Однако от той встречи, которую он обозначил в нашем разговоре следующей, я непременно откажусь.
— Что ж, мистер Кроули, полагаю, мы утомили вас своими вопросами. Надеюсь, вы завтра сможете также уделить нам свободную минутку?
— Мне было приятно знать, что собравшиеся здесь люди интересуются историей. На остальные вопросы я отвечу завтра.
Все хором, кроме меня, поблагодарили мужчину, а после, не найдя возможности лично поговорить с Вилфордом (профессор занял его, очевидно, другой беседой), начали расходиться. Я схватила Джанет за рукав и потянула в сторону выхода, как меня окликнула Лаура. Выглядела она очень недовольной.