— Кто вообще оставил дверь открытой?
— Ты так возмущена, будто именно ты тут хозяйка, — не удержала я улыбки и лишь рассмеялась, когда подруга повернула ко мне «аристократическую гримасу».
— Ну, кто из нас тут хозяйкой будет, — тут же ответила она, быстро забегая в оранжерею и ловко избегая моих сколь недовольных, столь смущенных взглядов. Услышав её тихий и, как мне показалось, удивленный голос, произнесший незамысловатое приветствие, я вошла внутрь, предусмотрительно закрывая за собой дверь.
В прошлый раз побывав здесь, я не заметила длинный стол, прикрытый ветвями стоявших поодаль деревьев, но теперь же, покрытый газетами и уставленный всевозможными букетами, он мгновенно бросался в глаза как своим убранством, так и своим удивительным запахом. Рядом с ним, обрезая ножницами короткую ветвь, стоял мужчина лет сорока, одетый в простенький комбинезон и выглядывающую из под него располосованную рубашку. Аккуратно установив ветвь рядом с белоснежной орхидеей, он вытер испачканные в земле руки тряпкой, небрежно бросив её после в ведро.
— Ох, какая красота, — восхищенно произнесла Джанет, подходя ближе и рассматривая настоящую цветочную композицию, — так это вы создаете такие удивительные букеты? Они уже как неотъемлемая часть замка.
— Спасибо вам, — хрипло ответил мужчина, гладя по голове смирно сидящую рядом борзую, — если эти композиции хоть кого-то радуют, это лучшая для меня похвала.
Значит, это и есть тот флорист о котором говорил профессор? Что ж, судя по его внешности, всё своё время он, очевидно, отдает своему делу, но никак не себе. Короткая, но очень густая борода, уходящая с бакенбардами к лохматым и растрепанным волосам, странно острые и желтоватые ногти, под которые забилась земля, тусклые, будто безжизненные глаза — всё это делало внешность мужчины не отталкивающей, но настораживающей. Тот хмурый взгляд, которым он смерил Джанет, и вовсе заставил меня разволноваться, поэтому я поспешила подойти к ней ближе. Безусловно, он не сможет ничего нам сделать…С другой стороны, почему я вообще так думаю? Нам не должно судить книгу по обложке, и моё волнение ни в коем разе не обосновано.
— Не скромничайте. Мои подруги утром первым делом идут смотреть на новый букет в холле.
— Рад слышать, — ответил мужчина, продолжая внимательно вглядываться в лицо Джанет, и тут уже моя нервная система дала осечку, и я состроила самую недовольную мину, на какую только была способно.
— Что-то не так? — громко спросила я, хватая подругу за футболку и уводя её чуть назад. Не нравится мне этот флорист. Выглядит так, словно бы возьмет в любой момент ножницы и нападет на нас.
— Нет-нет, прошу прощения. Это было невежливо с моей стороны, так разглядывать, но…Вы очень похожи на одну мою знакомую, — вновь обратился он к Джанет, — к несчастью, она давно погибла. И, увидев вас, я вспомнил о ней…
Джанет неуверенно сложила перед собой руки, явно разрываясь между «соболезную» и «прошу прощения», но мужчина не стал сохранять возникшую угрюмую тишину, решив нарушить её донельзя странным способом. Подойдя ближе, он внезапно принюхался в мою сторону и тут же скривил нос. Опешив на мгновение, я сама принюхалась к собственной одежде, но не учуяла ничего, кроме духов. Если ему не нравится парфюм, это исключительно его проблемы, и незачем так грубо себя вести.
— Понимаю, вы сочтете мои слова подозрительными и странными, но я обязан сказать это. Пообещайте, что хотя бы обдумаете их.
— Всё зависит от того, что вы хотите сказать, — недовольно буркнула я, продолжая принюхиваться к собственной одежде. Быть может, я на что-то наступила?
— Вам стоит покинуть замок немедленно.
Я удивленно посмотрела в совершенно серьезное и невозмутимое лицо мужчины. Джанет нервно прокашлялась, показывая мне взглядом, что лучше уйти из этой оранжереи, но я скрестила на груди руки, пытаясь понять мотивы того, кто, видно, не знает, о чем говорит.
— Причина?
— Если не сейчас, то больше вы никогда не сможете отсюда сбежать.
— Вы угрожаете? — привычно вступилась за меня Джанет, но на этот раз мужчина сверлил взглядом меня. И под прицелом тусклых глаз мне становилось не по себе.
— Ни в коем разе. Скажите, знаете ли вы о знаках судьбы?
— Слышала что-то такое…
— Когда в вашей жизни происходит то, чего вам необходимо избежать, судьба посылает знаки. Поначалу они столь незначительны, что на них никто не обращает внимания. Человек попросту чувствует себя нехорошо, у него плохое настроение. Затем, судьба подбрасывает скверные ситуации, которые принято называть «черной полосой». Скажите же, происходило ли с вами что-либо странное?
Джанет позади меня издала странный писклявый звук, а я поёжилась от внезапно покрывших кожу мурашек. Как мы можем судить о судьбе, когда находимся в среде, что располагает к совершению чего-то странного и необъяснимого? Но мужчина терпеливо ждал ответа, и я медленно кивнула, вспомнив об истории Джанет и картине в комнате Агнесс.
— Не со мной, но…Понимаете, мы ведь участвуем в эксперименте. Распознать знаки судьбы от искусственных знаков трудно…
— Скажите, вы ведь видели наверняка портрет пятой герцогини с ребенком? — перебила меня Джанет, вновь подойдя ближе. — Наша знакомая утверждает, что ребенок с картины…пропал.
Глаза мужчины широко раскрылись, и он вдруг схватил мою подругу за ворот рубашки, встряхнув её так сильно, что она вскрикнула. Я тут же повисла на огромной руке, требуя отпустить Джанет и отойти, но флорист словно бы обезумел, превратившись их тихого жителя в одержимого сумасшедшего.
— Вас прогоняют из замка сами души! Уходите! Убегайте! Нет судьбы хуже, чем оказаться здесь заточенными, слышите!
— Отпустите! — кричала я в ответ, хватаясь то за плечи мужчины, то за талию Джанет. — Прекратите немедленно!
— Вы тут скот! Скот!
— Вы ненормальный! — кричала уже Джанет, пытаясь убрать руки флориста от воротника. — Совсем с катушек слетели?!
— Вас всех отправят на бойню, если не сбежите! — мужчина отпустил Джанет, но схватил со стола ножницы. — Избавление от мучений — лишь смерть! — лицо его скривилось в злобе, и я, схватив подругу за руку, побежала к двери, где на нас скалилась борзая.
— Вы что, хотите нас убить?! — Джанет дрожала, и её пальцы так сильно посинели, что теперь я боялась за состояние её здоровья, чем самого флориста. Как бы холодно, как бы страшно не было, пальцы не могут стать в буквальном смысле синими!
— Если вы не пообещаете мне убраться отсюда, у меня не будет иного выхода! От вас, — мужчина прихрамывал, и, выйдя на дорожку, он ножницами указал в мою сторону, — пахнет им!
— Что он говорит, Беатрис? — испуганным шепотом произнесла Джанет, цепляясь за мою кофту, и я почувствовала на своих плечах ответственность за чужое спасение. Собрав в кулак всю волю, я грозно взглянула на мужчину, демонстративно достав телефон.
— Если вы сейчас же не прекратите, я позвоню Вилфорду Кроули, и он будет вынужден вас уволить!
Стоило мне произнести это имя, как флорист замер, не решаясь более сдвинуться с места. Рычащая подле него борзая вдруг припала к земле и с тихим скулением начала отходить в сторону. Отпустив ножницы, что со звоном упали на дорожку, мужчина, пошатнувшись, сделал шаг назад и после схватился рукой за голову. Приложив ладонь к сердцу, он резво повернулся в сторону выхода, захромав прочь из оранжереи, оставляя нас наедине с повисшей в воздухе угрозой и затаившимся в душе страхом.
Держась за мой рукав, Джанет опустилась на землю. Её губы посинели так же, как и пальцы, и, тяжело дыша, она держалась за горло.
«Всё в порядке?» — услышала я отдаленный голос из телефона, и улыбка коснулась губ, стоило мне представить облик Вилфорда в своей голове.
Прячась в куртку от холодного ветра со стороны реки, я неспешно шла по старой аллее, ища глазами узкую лесенку, по которой можно было спуститься к пляжу.
— Без тебя грустно, — совершенно искренне призналась я, слыша в ответ приглушенный, но теплый смех. Спустившись по каменным ступенькам, я вгляделась в хмурый горизонт, в который уходила не имеющая границ река. Своим величием и видимой необъятностью она напоминала мне настоящее море, спутником которого непременно были толпы белых чаек.