— Нам нужно в уборную, — смущенно произнесла подруга Лауры. Психолог согласно кивнула и уже было отложила сумку в сторону, как Арчибальд вскочил на ноги, преграждая собой им дорогу.
— Нет.
— Что ты такое говоришь, — опешила Лаура, даже раскрасневшись от возмущения, — почему мы не можем сходить в туалет?
— Сходите в поезде!
— Нам нужно сейчас!
— Вы в туалете подохнуть хотите? Вас под плиткой хоронить или в унитаз по частям смыть?
Все трое лишь приоткрыли рты, замерев с гневными взглядами. От подобной резкости опешила даже я.
— Арчибальд, ты угрожаешь нам?
— Ещё чего не хватало. Нам нельзя расходиться! Вы думаете, почему мы так быстро убегали…Считайте, что тут бродит убийца.
— Послушай, Арчи, мы все сейчас слишком возбуждены, — начала психолог, явно войдя в роль, — вот, смотри. Толпы девушек идут в уборную и выходят оттуда целыми и невредимыми. Мы зайдем с ними. Там много людей. Никто не сможет на нас там напасть.
С этими словами женщина взяла обеих девушек за руки, уводя их в стороны. Арчи со злости пнул свою же сумку.
На большом электронном экране, что так не вязался со старинным стилем здания, появилось объявление о посадке на наш поезд. Бросив быстрый взгляд на вещи ушедших девушек, Марвин поднялся с места и направился в сторону больших дверей, за которыми, очевидно, находился перрон. Брис последовал за ним, однако, я, Джанет и Арчи синхронно и намеренно медлили. Мы надеялись. Мы хотели верить. И, когда со стороны входа показалась Моника и ещё трое ребят, из нас вырвался облегченный выдох. Они идут, всё будет хорошо.
— Нашли? — тут же спросил Арчи у одного паренька, что был весь в грязи.
— Мы нет. Мы затем разделились вот, четверками, и наша группа свалилась в яму. Мы решили, что с нас хватит и пошли сюда.
— А остальные?
— Не знаю. Мы им смс написали, что ушли. Это проблемы Элизы и Стэна, не наши. Я из-за них не хочу пропустить поезд.
Никогда прежде я так не радовалась чужому эгоизму. В таком случае есть надежда, что и с остальными всё в порядке. Я посмотрела на Монику. Она сглотнула и отвела взгляд.
— Эм, Моника, прости, что прошу, — неуверенно начала Джанет, — но не могла бы ты заглянуть в уборную? Туда ушли наши…подруги минут пятнадцать назад и что-то не возвращаются.
— Ладно, — неожиданно покорно согласилась она, тут же исчезнув в толпе. Мы одновременно круто развернулись и под удивленные взгляды новоприбывших пошли в сторону перрона.
Большая деревянная дверь.
Черный гудящий поезд.
Доедающие на перроне брошенный хлеб птицы.
Я в волнении смотрела на красные занавески за прямоугольными окнами, в которых видела рассаживающихся пассажиров. Скоро там будем и мы. Мне хочется растолкать всех столпившихся здесь людей и пролезть первой, но я терпеливо жду. Жду, чтобы через пять минут исчезнуть из этой страны навсегда. Жду, воображая, как задерну эти красные занавески, как прикрою глаза, облегченно выдохну и услышу звук стучащих колес, что будет приятней самой любимой музыки.
Телефон завибрировал. Потянувшись за ним в карман, я поняла, что мои пальцы дрожат. Будто бы то имя, что я увижу на экране, станет решающей моё будущее деталью. Помедлив, я все же взглянула на телефон, громко выдохнув, когда перед глазами проплыли буквы «Профессор Маквей».
— Не бери, — вдруг произнес Брис, — положи в карман.
— Где эти трое? — подхватив чемодан, Джанет аккуратно осмотрела перрон. Я оставила телефон в кармане, морщась от его вибрации. Если это действительно профессор, он непременно перезвонит кому-то из нас. Перезвонит же, да?
— Ушли за Моникой.
— Значит, уезжаем впятером.
— Чёрт, — Джанет похлопала себя по карманам, — мои документы там на стуле остались.
— Дура! — процедил Марвин, шлепнув сестру по затылку. — Хорошо, идём, только очень быстро!
— Я пойду с вами, — оставив чемодан на Арчи и Бриса, я пошла следом за друзьями, понимая, что не могу, не имею права упускать их из виду. Все, кто уходил от нас, больше не возвращались. И если теперь это произойдет с самыми близкими мне людьми…Я не смогу жить, как прежде.
Две рыжие макушки метнулись в пустой зал, и я огляделась в поисках хоть кого-то. Нет, совершенно никого. Даже за кассами более никто не стоит…
Вилфорд, ты тоже вампир? Ты тоже причастен ко всему, что происходит? Ты знал о призраках, знал о мальчике, тебя не пугает то, что происходит в замке, ты и смерти будто бы не боишься…Впрочем, она не твой враг, она твой союзник. Но за что, Вилфорд? Зачем это преследование, эта…охота. Лишиться языка не так страшно, как медленно умирать, ожидая напоследок увидеть собственные белоснежные руки, лишенные крови.
Я вспомнила, Вилфорд. Вспомнила твою руку, торчащую из груди флориста. Вспомнила ещё бьющееся живое сердце, которое ты вырвал из плоти. Ты не человек, Вилфорд. Ни физически, ни духовно. Мне трудно отказаться от первых и крепких чувств, но знаешь, Вилфорд, когда человек боится, страх вытесняет всё остальное. Вытеснит он и любовь. Уже одно то, как легко ты лишаешь других жизней, вызывает во мне тошноту.
Я всё ещё надеюсь на лучшее. Наблюдая, как бегают по залу близнецы, я всё ещё надеюсь увидеть в проеме других, живых людей. Я зачем-то хочу верить в лучшее. Зачем? Марвин был прав с самого начала. Вот только возможно ли поверить в вампиров в век технологий, доказанных теорий и выдуманных известных рассказов? Жизнь уже не станет прежней. Когда мы вернемся, я уверена, что начну корить себя за то, что не спасла других. Было ли это возможно? Поверили бы они? Я ведь пыталась рассказать…Мы разделим этот груз на пятерых. Но даже так он будет слишком тяжел.
Что-то громко ударило в дверь со стороны перрона. Я услышала крик.
Наверное, это был инстинкт самосохранения. А, быть может, и интуиция, но я со всех сил побежала к ребятам. Они слышали эти звуки, и Джанет, сжимая в руках папку, спряталась за Марвина. Ещё один гудок поезда…
— Знаете, — усмехнулся парень, — а ведь умереть от клыков вампира…необычная смерть. Небанальная.
— Мы не умрем…Нужно укрыться…
— А как же Арчи и Брис? — жалобно проговорила Джанет, и злополучная деревянная дверь медленно открылась, пропуская на паркет лужу крови.
Это было лето.
1 июля.
13:15.
Было жарко, и, стоя в огромном пустом зале, мы чувствовали себя опустошенно. Горячий воздух, несмотря на вечное хмурое небо, смешался с ужасом, не оставив в теле ничего, кроме желания жить. Да, оно билось вместе с сердцем, вынуждая стоять прямо и готовиться бежать. Но куда?
В жизни случается момент, когда ты слышишь внутренний щелчок. Его не слышит никто. Только ты. Бывает так, что этот звук для кого-то остается загадкой и простой литературной фразой, и трудно понять, застрявший ли это на месте человек или настоящий счастливец. Щелчок издает звонкий звук лишь тогда, когда меняемся мы, меняется наше сознание. Что-то извне служит причиной ему, и зачастую отнюдь не радостные события инициируют судьбоносный звук. Когда вы услышите его, дороги назад не будет. С тех пор вам придется смотреть на мир под другим углом…
Это было лето.
В помещении было жарко.
Из-за этого, вытекающая из-за дверей кровь быстро распространяла специфический запах по воздуху. Наверное, её было много. Она текла со стороны перрона, уборной и даже со стороны входа. Казалось, вот-вот и алые капли упадут на меня с потолка, но и тогда я бы не сдвинулась с места.
1 июля.
13:16
Я никогда не думала о смерти. Это казалось мне такой далекой темой, что я не задавала себе вопросов наподобие «Что испытывают люди перед неизбежным концом?». Философские рассуждения не уровня молодой студентки. Если подумать, то меня ведь уже пытались убить. И о чём же я тогда думала…Я хотела жить. Спасли ли меня эти мысли? Отнюдь.
Со стороны входа мелькнула тень. Мы обернулись и увидели Габриэля. Он стоял рядом с уже знакомым на лицо мужчиной в том же цилиндре и с той же тростью, что и на приеме. Рядом с ним была его жена. Рядом с ней стояла Маргарет. Почему-то перед глазами всё расплывалось, однако, я была уверена, что все они улыбались…