Дрожь пробежала по ее спине.
— Я не думаю, что нам нужно продолжать игру, Мартин. Мы оба знаем, что ты вампир. Я просто пока не могу этого доказать.
— Разве признание не докажет, что я тот, кем ты меня называешь?
Она хотела солгать. Она хотела сказать, что так и будет, и что только с этим она сможет вернуться в Церковь. Но признание вины перед тайным оружием Церкви ничего не значило. Он должен был признаться священнику, или ей нужно было предъявить им неопровержимые доказательства.
— Если ты признаешься в этом Леону, то возможно, — его пальцы скользнули вверх по ее позвоночнику, и на несколько мгновений она потеряла ход мыслей. — Но мне нужно найти что-то большее, чем слова, чтобы доказать свое мнение.
— Значит, ты хочешь сказать, что я могу быть с тобой истинным, пока доказательство остается устным?
Нет, конечно, нет. Он не должен доверять ей.
Она возьмет любую информацию, которую сможет, а затем убьет его. Это была ее работа.
— Да, — прошептала она. — Если хочешь, чтобы кто-то знал, кто ты, но ничего не мог с этим поделать, тогда я могу быть таким человеком.
Он потянулся перед ней, слабые очертания его руки были едва видны в темноте. Что он делал? Брал оружие? Так он докажет ей, кем он был?
Но все, что он сделал, это распахнул дверь, которую она не смогла увидеть, и показал свою спальню за ней.
В комнате было тепло, и горели свечи. Сотни свечей весело мерцали на каждой поверхности, к которой мог прилипнуть воск. Стол. Подоконники забитых окон. Изголовье и изножье кровати. Огонь танцевал в камине и громко потрескивал, единственный звук, кроме ее прерывистого дыхания. Алые шелковые простыни, не заправленные, скомканные там, где он спал прошлой ночью. Шкаф сбоку был открыт, в нем висело в ряд несколько его костюмов, аккуратно выглаженных.
Две двери в дальней стене. Но в остальном это была романтическая комната. Она могла представить, как проводит дни здесь, нежась в темноте с мужчиной, созданным из теней, удовлетворяющим все ее потребности.
Откуда взялась эта мысль?
Да, ее влекло к нему, но — проклятье. Он был вампиром! Он убил сто человек.
«Может, он убил их, чтобы выжить», — прошептал голосок в ее голове.
Она не собиралась жалеть монстров, которые убивали множество людей. Мэв не знала жертв прошлого вампира. Не важно. Он все еще был монстром, разумным или нет.
Герцог прошел мимо нее в комнату.
— Идем, Мэв. Ты хотела посмотреть, какой наряд я выбрал для тебя, а мне любопытно увидеть тебя в наряде, подходящем такой женщине, как ты.
— Это подходящий для меня наряд, — она погладила коричневую льняную юбку, от которой чесались ноги. — Это то, что носит работающая женщина.
— Но в моем замке ты — не работающая женщина, — он подмигнул ей, затем открыл дверь справа. — Кроме того, если ты идешь в оперу с известным вампиром, ты не можешь выглядеть как моя следующая еда.
— Это было признание? — крикнула она, когда он исчез из поля зрения.
Его голос донесся сквозь тени позади.
— Абсолютно нет, мисс Винчестер! Я верю, что тебе придется постараться, чтобы добиться от меня признания.
Она предположила, что он был слишком умен, чтобы попасться на такую уловку, хотя и не стала скрывать, что была разочарована тем, что он не признался в этом. По какой-то странной причине она хотела, чтобы он просто сказал это.
Он был вампиром.
Они знали, что он вампир. Ему не нужно было скрывать эту информацию, потому что он думал, что у него будут проблемы с Церковью. Если быть честной, у нее были сомнения по поводу всего этого.
До сих пор герцог не давал ей оснований думать, что он опасен. Глупо, да. Заманчиво. Но он не казался кровожадным или жестоким.
И это бросало вызов всему, что она знала о вампирах. Все, что она считала правдой, теперь вдруг показалось ложью. Она хотела знать больше, и это было несправедливо. Она не могла знать больше, иначе вся ее жизнь перевернулась бы с ног на голову.
Он вышел из того, что должно быть шкафом, с огромным платьем в руках. Оно растеклось по его предплечьям и по полу, как белая пена моря.
— Это должно прекрасно смотреться на тебе.
— Что, прости? — она покачала головой. — Я не могу носить белое.
— Ты собираешься вскоре стать невестой? — его взгляд стал пылким, сверкал, пока он разглядывал ее. — Если да, то это было бы к неудаче. Но если ты не планируешь свадьбу, то можно и надеть белое.
Она испортит шелк. Мэв никогда не носила белое, потому что на ее одежде всегда были пятна. От крови и рвоты до грязи и пепла, она не могла удержаться от вытирания рук о бедра.
— Нет, — пробормотала она. — Так не пойдет.