— Ну клялся. Только клялся я, что некоторое время не буду пить, и всегда сдерживал свои клятвы.
— А сейчас ты мне поклянёшься, что никогда даже ни капли в рот не возьмёшь.
— Ну ладно, — улыбнулся он, — только чем мне поклясться?
— Душой.
— Душой? — У него аж чуть глаза из орбит не повылезали, ведь он за всю свою жизнь ни разу никому не клялся душой, да и даже не знал, что ей можно поклясться.
— Именно душой!
— Пожалуйста. Душой, так душой.
— Тогда поклянись.
— Клянусь, — пропел он.
— Да нет. Не так. Повторяй за мной: «Я, Джеральд Морр, клянусь…
— Чёрт возьми, — перебил он его. — Ричард, что с тобой? Я тебя не узнаю.
— Я просто хочу, чтобы ты поклялся, — спокойно объяснил ему Ричард. — И только без лишних вопросов.
— А я хочу, чтоб ты объяснил мне, что с тобой происходит.
— Я ведь тебе сказал: без лишних вопросов.
— Это не лишний вопрос.
— Тебе это так кажется, — говорил он каким-то внушительным тоном.
Тут-то Джерр и понял всё, как есть: его сын стал психом, или становится.
— Хорошо, Ричард, — произнёс он мягким голосом, — только позволь мне перед этим сходить кое-куда, — и начал медленно подниматься с кресла, чтобы не дай бог не побеспокоить сынка. Но тот подскочил быстрее отца и подбежал к двери.
— Нет, папочка, — произнёс он каким-то странным тоном, — сначала ты сделаешь то, что хотел.
— А что я хотел?
— Ты, кажется, собирался мне поклясться, что прямо с сегодняшнего дня не возьмёшь в рот ни капли. Так что сначала ты принесёшь в клятву свою душу, а потом пойдёшь в своё «кое-куда».
— Понимаешь, парень, — говорил он так, как разговаривают с душевнобольными, — просто мне надо отправить естественные надобности. Я надеюсь, ты понимаешь, о чём я?
— Об этом раньше надо было думать, сукин ты сын!
Наверно, Ричард и правда сошёл с ума, но ему так не казалось. А если точнее, то он сам не понимал, что делает. Просто ему хотелось чего-то и всё, и ради этого он мог бы даже сознательно потерять рассудок.
— А почему это ты назвал меня сукиным сыном? — удивился он. А что ему оставалось?
— Потому что ты не знаешь, кто я. Ты не знаешь, какой физической силой я обладаю. А я ведь могу тебе сейчас голову оторвать собственными руками!
— Собственными руками? — он аж засмеялся от удивления, — как интересно! Ну давай, посмотрим, как это у тебя получится. — И он подставил свою пухлую голову со здоровенной шеей, поскольку сам был человеком подобных размеров.
«Не делай этого!» — шептал Ричарду внутренний голос. Но он был глух. То, что с ним происходило, невозможно описать. Он не слышал внутреннего голоса, он ничего не слышал, а только был уверен в своей силе, и уверен, что всё-таки оторвёт своему папаше «самую умную» голову…
А, когда крепко схватился за неё, то… вся уверенность сразу пропала, поскольку даже не в силах был повернуть её.
— Ну как, получается? — интересовался отец.
А Ричард, в полном отчаянии, расцепил руки, и чуть не заревел от такой неожиданной неудачи.
— Всё, что ли? — удивился Джерр после того, как поднял голову и взглянул на огорчённое лицо своего сына. — Ну, а я-то думал, ты и правда сильный. Что ж ты так?
Ричарду хотелось только одного — влепить своему отцу по жирной физиономии, да врезать пинка под зад, чтоб он покатился аж до самого конца лестницы. Но он боялся потерпеть крах в очередной раз.
— Не отчаивайся, сын, — советовал ему отец, — каждому приходится терпеть неудачи. А я пойду, засиделся я тут с тобой. — И он пошёл в ту комнату, где находился телефон. А Ричард остался сидеть, тупо глядя в одну точку. Он чувствовал себя ничтожеством, и чувство это охватывало его настолько сильно, что он уже готов был свести счёты с жизнью…
Третья глава
Ричард уходит
…И свёл бы сию же секунду, если бы над самым ухом не замурлыкал голос Джулии:
— Рик, ты сошёл с ума!
Он быстро повернулся и увидел её. Она стояла перед ним такая, какой он видел её и раньше.
— Нет, — запротестовал он, — я ещё не сошёл с ума. Я только что узнал, отчего поведение моё так изменилось. Ведь мне чего-то не хватает, я это чувствую.
— Тебе этого не хватает, — достала она из шубы шприц.
— Что это? — испугался он.
— Это то, чего тебе не хватает, — мягко ответила она.
Даже если б она и объяснила ему, что собирается с ним делать, то он всё равно ни в какую бы не согласился на такое. Но он даже и не заметил, как игла вошла ему в вены и пурпурная жидкость, с помощью давления поршня, стала поступать во все кровеносные сосуды. И Ричарду правда стало хорошо, все эмоции как рукой сняло, появились все человеческие качества, которыми он обладал прежде, даже что-то большее начинало в нём преобладать.