Теперь Сэм вполне мог согласиться, что День всех святых вступил в свои права.
— Ну как, дошло? — поинтересовался Уоррен из-за двери. — Так что оставляй свои шутки и выходи.
— Испугал, что ли? — засмеялся Сэм, обыгрывая свой внезапный испуг. — Мне плевать, откуда ты взялся, но с тобой идти я никуда не собираюсь.
— Ну тогда я зайду, — пробормотал он какой-то угрозой.
— Заходи, — безразлично произнёс он, с надеждой взглянув на свои «инструменты».
Сэм даже знать не знал, что, если вампиру не сказать «заходи», то он может простоять под дверью целую вечность и уговаривать, чтоб его впустили.
А когда из-за полуоткрытой двери вышел здоровенный парень и взглянул на его «инструменты», то захохотал что есть силы. Скорее всего, старался так выглядеть.
— Я сморю, у тебя День всех святых уже в полном разгаре? — спросил он после того, как успокоился.
— Неважно, — ответил Сэм. — Говори, чего надо.
— А ты сначала спрячь свои побрякушки, — указал он на «инструменты защиты», — а то они меня немного смущают.
— А это я на всякий случай.
— Ты что, суеверный? — серьёзно спросил Уоррен. — Ты и вправду поверил, что меня на стуле поджарили? Это ведь была шутка. Над тобой, приятель, просто пошутили и всё. Знаешь, сколько я заплатил своему адвокату за алиби?
— Ну ладно, — сделал он вид, что согласился, — допустим, что это была шутка.
— Конечно, шутка! А ты и…
— А теперь давай серьёзно поговорим, — перебил его Сэм каким-то не своим голосом (наверно, он рискнул психологически атаковать этого кошмарного типа). — Рассказывай.
— Что рассказывать?
— Всё, что я не понял.
Похоже, что Сэм хотел только придать Уоррену ощущение неуверенности, а после с ним можно делать всё, что душе угодно.
— А мне кажется, что ты всё прекрасно понял. — Похоже, что он даже понятия не имеет, что такое неуверенность или неловкость. И Сэму пришлось отложить это разложение личности, но всё-таки сдаваться он не собирался, чтобы потом не делать то, что взбредёт в голову этому Уоррену — прирождённому мистификатору, и потому продолжал:
— Я одного не понял, какого чёрта ты припёрся ко мне!
— А припёрся я… вернее пришёл, для того, чтобы договориться с тобой чисто по-человечески. Пока по-человечески. Но, смотрю, человеческого языка ты не понимаешь.
— Просто я не обязан выполнять чьи-то идиотские идеи.
— Во-первых, не идиотские.
— А во-вторых?
— А во-вторых… Для твоего ведь блага стараемся.
— Если хочешь для моего блага постараться, то закрой пожалуйста дверь с обратной стороны.
— Всё равно мы вместе с тобой её с обратной стороны закроем, — и он изобразил на своём кошмарном лице довольно зловещую ухмылку.
— А если у тебя ничего не выйдет?
— Такое у меня редко случается, да и не с такими как ты. Понимаешь, я не хочу усугублять твоё теперешнее положение; то есть, не хочу, чтобы сюда приходили другие люди, которых ты уже наверно и забыл.
Но Сэм помнил этих людей, которых людьми-то не назовёшь — мистификаторы как и этот парень — таких полицией не отпугнёшь. И он плюнул на пол в знак отвращения ко всем этим ублюдкам.
Уоррен только нервно хихикнул, и резко схватил парня за горло двумя пальцами. Похоже, что он рассчитал на хлипкую фигуру Сэма Хорварда и потому без труда прижал его к стене.
— Ты этого хочешь? — цедил он сквозь зубы, сильнее и сильнее сдавливая горло. — Я тебе это могу устроить! Запросто! Ты даже не представляешь себе, как всё просто делается! Сейчас я тебя похороню на твоём же кладбище!
— Хорошо-о-о… — хрипел Сэм через силу. — Я пой… ду… с то… бой!..
Уоррен тут же разжал пальцы.
— Ну вот, так-то лучше, — улыбнулся он и принялся дожидаться, пока тот не оправится.
Покуда Сэм помнил Уоррена, то тот, если и брал «что надо», то только с согласием хозяина этого «что надо», а уж согласия добивался любыми путями.
В мрачной и пустой комнате горела всего одна свеча. На каменном холодном полу было довольно сыро и зловонно попахивало бог знает чем. Такое впечатление, будто находишься в каком-то канализационном коридоре, но похоже, что действие разворачивается именно там. А тому, кто сидел на самом полу, наверное было наплевать на своё положение; и несмотря на то, что это был седоволосый и дряхлый старик, одет он был прилично. А если посмотреть на него со стороны, то без особого труда можно понять, что мысли его зашли совсем далеко, а если точнее, то куда-то аж в потусторонние миры. Но это только так со стороны казалось.