— Заходи быстрее! — поторопила она его. И он сам понял, почему поторопила — механическая стена уже задвигàлась сама по себе, даже и не остановившись перед этим, как полагается. Но Рич проскочил-таки в сужающуюся щель, и исчез во тьме (как и сама тьма при появлении света), после того как стена сомкнулась с таким несоизмеримым удовольствием, словно чувствовала себя какой-нибудь громадной каменной дверью соответствующего склепа… А чем эта тьма для Ричарда не склеп?
«А может, здесь кое-что поинтереснее склепа?» — задумался бы он, приди ему в голову навязчивая идея о склепе.
— Шагай смелее, — послышался её взбадривающий голосок. — Не обессудь конечно, что вокруг, как… как в гробу под памятником, но так было задумано ещё до нас с тобой. Но ты не бойся, скоро придём куда надо.
— А куда надо? — тут же спросил Рич, опередив продолжение её речи. — И кому надо?
— Туда, где тебя ожидает сюрприз, — отвечала она ему по порядку. — И думаю, что надо это не только тебе.
— Знаешь, — заметил он ей, неуверенными шажками продвигаясь вперёд, — а ты мне чем-то напоминаешь нашу учительницу.
— А сколько ей? — поинтересовался у него голос.
— Ну, годков двадцать я б ей наверное дал. Только у вас одна деталь: от обеих ни хрена не добьёшься до тех пор, пока сами всё не расскажете; когда в этом уже пропадает необходимость.
— А я думаю, она не пропадёт, — возразил голос, — необходимость эта, если перед этим заинтриговать как следует.
— Ну вот я и сморю на тебя; только и умеешь заинтриговывать. — Голосом он походил на затюканного и потому осторожного подчинённого, отчитывающегося в своих грехах перед психованным начальником, как перед обыкновенным священником, всего несколько секунд назад смутно напоминавшего собой самого дьявола.
— А это тоже надо уметь, ведь не каждому дано.
— Да! — вспомнил он вдруг, — я тебя всё спросить хотел. А что там за народец такой? Что-то на ваших непохоже.
— А до тебя так и не дошло?.. Просто это новое общество, новая среда. До этого они были разрознены… ну и, естественно, уединены ото всего окружающего. Дошло?
— Ну ты так бы и сказала, что это все потерянные, да затерянные, что обратились в вашу корпорацию.
— Вот именно. Кстати, не такие уж они потерянные. Там есть знаешь какие общительные? Просто… Ну, как тебе это объяснить? Ты ведь и сам наверно должен знать, что такое одиночество… просто оно как бы создаёт в человеке отчуждённость от всего мира. Ты ведь был когда-нибудь страшно одинок.
— Нет, я никогда не был страшно одинок, — ответил он. — Я почти всегда был кошмарно одинок. — И усмехнулся: — Это, можно сказать, было принципом моей жизни: уединиться от всех своих товарищей, залезть на чердак… и опять перечитать эту дурацкую книжку с детскими сказками, которую я наверно сам же и накропал… Вот так я и стал застенчивым.
— У них почти то же самое. Одиночество порождает закомплексованность. Например, ты ни с кем не общаешься, потому что тебе хочется сбежать на свой чердак, но ты уверен, что ты можешь общаться, а подойти познакомиться с кем-то боишься, думаешь: «как же это так? С незнакомым человеком… Да я ведь его не знаю…», и всё такое. У тебя появляется чувство неловкости; мол, как это будет выглядеть со стороны? Другим словом, неуверенность в себе. После тебе уже начинает казаться, что ты вроде как становишься ничтожеством; боишься выйти на улицу, и вообще тебе кажется, что, если ты и сможешь с кем-нибудь общаться, то продлится это недолго: ты успеешь сказать от силы только несколько фраз, или слов… если вообще не букв. И с каждым днём ты в этом уверен становишься всё больше и больше.
Ричард слушал её с удовольствием. Ещё бы не послушать историю своей собственной жизни! С возможным продолжением.
— Некоторые с помощью такого способа сходят с ума… и начинают думать, что «ничего страшного, если я погибну в каком-нибудь несчастном случае»… Спустя некоторое время у них в голове возникает ещё одна идейка: «ничего страшного не случится, если я…»
— Ну не так быстро, — перебил её Рич. — Это же всё постепенно приходит. Начинают с травы, продолжают более тяжёлой наркотой… ну, а заканчивают, как все. Только, что странно, «завершение» очень быстро надвигается, и надвигается оно именно тогда, когда тебе кажется, что неплохо было бы бросить всё это дело и пожить по нормальному, как когда-то в далёком прошлом, когда это ещё не началось и у тебя всё прекрасно. — Он хотел ещё что-то добавить, но вдали забрезжил свет.