— Вот видите, — сказала Оливия, — та же самая, что была на вас двоих.
— Но мы ее взяли из багажника Графа Олафа, — сказала Вайолет.
— Это объясняется просто, — ответила Оливия. — У всех волонтеров одинаковый комплект маскарадных принадлежностей. По всему свету люди в такой одежде пытаются найти Графа Олафа и отдать его под суд.
— Как? — выпалила Солнышко.
— Да, и я тоже совсем запутался, — проговорил Клаус. — Мы все ничего не понимаем, Оливия. Что значат буквы Г.П.В.? Иногда члены Г.П.В. кажутся хорошими людьми, а иногда плохими.
— Не все так просто, — с грустью ответила Оливия. Она достала из сундука хирургическую маску и показала детям. — То, что лежит в этом маскировочном сундучке, Бодлеры, просто вещи, и больше ничего. Можно пользоваться ими, чтобы помочь людям, а можно — чтобы принести вред, и многие используют их и для того, и для другого. Иногда трудно решить, какой маскарадный костюм выбрать, а уж если надел его, то как применить.
— Не понимаю, — отозвалась Вайолет.
— Есть люди вроде тех львов, которых привез Олаф. Поначалу они хорошие, но скоро незаметно для себя они изменяются. Эти львы были благородными существами. Один мой приятель научил их распознавать запах дыма, что в нашей работе очень полезно. Но сейчас Граф Олаф перестал их кормить, и завтра они, возможно, сожрут кого-то из уродов. Мир — такое сумбурное место.
— Сумбур? — переспросила Солнышко.
— Сложный и беспорядочный, — объяснила Оливия. — Рассказывают, когда-то давно мир был простым и тихим, хотя, наверное, это только легенда. Но однажды в рядах Г.П.В. возник раскол — великая схватка между многими членами Г.П.В., и с тех пор я в растерянности — как себя вести. Никогда я раньше не думала, что стану помогать злодеям, а теперь помогаю. А вам разве не приходилось делать что-то такое, на что вы раньше не считали себя способными?
— Пожалуй, приходилось, — ответил Клаус и обернулся к сестрам. — Помните, мы выкрали ключи у Хэла в Хранилище документов? Я никогда не думал, что стану вором.
— Флинн, — подтвердила Солнышко, желая сказать «А я никогда не думала, что стану агрессивной, но дралась же я на шпагах с доктором Оруэлл».
— Да, мы делали то, чего раньше не предполагали делать, — заключила Вайолет. — Но у нас всегда была достаточно веская причина.
— Все считают, что у них есть достаточно веская причина поступать так, а не иначе, — возразила Оливия. — Граф Олаф считает, что присвоить ваше наследство — веская причина, чтобы убить вас. Эсме Скволор считает, что быть подружкой Графа Олафа — веская причина для того, чтобы вступить в его труппу. А когда я сообщила Олафу, где найти вас, у меня тоже была достаточно веская причина, поскольку мой девиз — «давайте людям то, что они хотят».
— Сомнение, — высказалась Солнышко.
— Солнышко не уверена, что это достаточная причина, — перевела Вайолет, — и, признаюсь, я с ней согласна. Вы причинили много горя, Оливия, многим людям, и все для того, чтобы дать Графу Олафу то, чего он хочет.
Оливия кивнула, на глаза у нее опять навернулись слезы.
— Я знаю, — подтвердила она с несчастным видом. — Мне очень стыдно. Но я не знаю, что мне еще делать.
— Вы могли бы перестать помогать Олафу, — сказал Клаус, — и вместо этого помогать нам. Вы могли бы рассказать нам все про Г.П.В. и проводить нас в Мертвые Горы, чтобы проверить — вправду ли жив кто-то из наших родителей.
— Не знаю, — отозвалась Оливия. — Я так давно веду себя плохо. Но не исключено, что я могла бы еще измениться. — Она встала и с грустью оглядела полутемное помещение. — Когда-то мне было свойственно благородство. Как вы думаете — могла бы я снова стать такой?
— Не знаю, — ответил Клаус. — Давайте проверим. Мы могли бы уйти прямо сейчас, все вместе, и двинуться на север.
— Как это? — удивилась Оливия. — У нас нет ни автомобиля, ни мини-фургона, ни лошадей на четверых, ни катапульты и никакого другого способа выбраться из Пустошей.
Вайолет поправила ленту на голове и, уставившись в потолок, погрузилась в размышления.
— Оливия, — проговорила она наконец, — тележки на американских горах еще действуют?
— Тележки? — переспросила Оливия. — Вроде бы да. Колеса крутятся, но на каждой тележке свой моторчик, и они, по-моему, заржавели.
— Мне кажется, я сумею восстановить мотор с помощью вашего устройства для молнии. В конце концов, резиновая полоса немного похожа на…
— Приводной ремень автомобильного мотора! — докончила Оливия. — Отличная идея, Вайолет.
— Я проберусь к американским горам сегодня ночью, — продолжала Вайолет, — и примусь за работу. Мы уедем рано утром, когда все еще будут спать.
— Лучше не сегодня ночью, — остановила ее Оливия. — Граф Олаф или его помощники всегда шныряют по ночам. Лучше бежать днем, тогда все будут в Шатре Уродов. А ты можешь заняться мотором рано утром, когда Олаф явится сюда ко мне — узнавать про вас у хрустального шара.
— И как же вы поступите? — поинтересовался Клаус.
— У меня есть запасной шар. Они время от времени разбиваются.
— Я не это имел в виду, — возразил Клаус. — Вы ведь не скажете Графу Олафу, что мы здесь?
Оливия помолчала, а потом покачала головой.
— Нет, — ответила она, но голос ее звучал не очень уверенно.
— Обещание? — спросила Солнышко. Оливия, не отвечая, долго смотрела на младшую из Бодлеров.
— Да, — произнесла она наконец очень тихим голосом. — Обещаю, если вы обещаете взять меня с собой, чтобы найти Г.П.В.
— Обещаем, — сказала Вайолет, и другие двое кивнули. — Так, а теперь начнем сначала. Что означают буквы Г.П.В.?
— Мадам Лулу! — послышался снаружи скрипучий голос. Бодлеры с испугом переглянулись, услышав поддельное имя женщины, стоящей рядом. — Мадам Лулу! Где ты?
— Я в гадальной палатке, мой Олаф, — отозвалась Оливия, перейдя к своей прежней манере с такой же легкостью, с какой Бодлеры могли влезть в рубаху с оборочками. — Не входить, пожалуйста. Я делаю тайный ритуал с моим хрустальным шаром.
— Ладно, только поскорей, — раздраженно пробурчал Олаф. — Яма готова, меня мучит жажда. Иди налей нам вина.
— Одну минуту, мой Олаф, — проговорила Оливия, поднимая с полу ткань, чтобы свернуть тюрбан. — Почему тебе не принять душ, пожалуйста? Наверно, ты вспотел, пока копал яму. Ты примешь душ, и мы как раз вместе будем пить вино.
— Не болтай ерунду, — огрызнулся Граф Олаф. — Я принимал душ всего десять дней назад. Пойду подушусь одеколоном и буду ждать у тебя в фургоне.
— Хорошо, мой Олаф, — крикнула Оливия и принялась сооружать тюрбан на го-лове. Потом обернулась к детям и прошептала: — Прервем наш разговор. Вас начнут искать. Когда завтра мы отсюда уйдем, я вам расскажу все, что вы хотите.
— А нельзя рассказать сейчас хоть немножко? — спросил Клаус. Бодлеры еще никогда не оказывались так близко к получению ответов на свои вопросы и просто не в состоянии были терпеть дальше.
— Нет, нет, — решительно заявила Оливия. — Давайте я вам лучше помогу одеться как раньше, а то вас разоблачат.
Дети обменялись взглядом и вынуждены были согласиться.
— Пожалуй, вы правы, — уступила Вайолет. — Нас могут хватиться.
— Проффко, — выговорила Солнышко, что означало «Пожалуй, верно», и принялась обкручивать себя бородой. Вайолет с Клаусом натянули штаны с меховыми отворотами и застегнули пуговицы на рубахе. А Оливия тем временем снова надела ожерелье и стала снова Мадам Лулу.
— А шрамы-то, — спохватился Клаус, глядя на лицо сестры. — Мы же их стерли.
— И волосы надо напудрить, — напомнила Вайолет.
— У меня есть гримировальный карандаш, пожалуйста, — Оливия полезла в сундучок, — и пудра.
— Пока не обязательно говорить с акцентом, — заметила Вайолет, снимая ленту с головы.
— Практика полезна, пожалуйста, — возразила Оливия. — Я обязана думать о себе как о Мадам Лулу, а то, пожалуйста, забуду о своем маскараде.