— Все ли на местах?
— Ждем, княже, — ответили бояре.
— Нам с вами, бояре, вести полк левой руки, а те, ярл Якун, выступить вслед за нами. — И, подняв голову, Ярослав закончил: — Теперь скоро…
На стену поднялся староста кузнецов. Крепкий, плечистый, огнем горна обожженный. Кожаный кафтан в медных пластинах. Разглядев князя, вразвалку направился к нему.
— Дозволь, княже, и нам, кузнецам, за ворота выйти, топорами помахать. Все польза от нас будет.
Ярослав положил руку ему на плечо:
— Спасибо тебе, Микула, и всему кузнечному людству. Но нельзя всем город покидать, кому-то надо стены и ворота стеречь, чтоб печенеги, чего доброго, нашей оплошностью не воспользовались и в крепость не ворвались. Так что уж вам стоять здесь накрепко. Да коли увидите, что у нас неустойка получилась и отходим мы, готовьтесь. Впустивши полки, ворота затворить и первый натиск печенегов отразить.
— Ну, разве так, — согласился староста.
Его слегка прервал шум и гомон в печенежском стане. Ярослав кинулся к краю стены.
— Смотри, княже, к лесу, — радостно закричал отрок. — Никак, наши!
Серело быстро. Ясно различимо вдалеке двигалась на печенегов русская конница.
— Они, — облегченно вздохнул Ярослав. — Теперь пойдем, бояре, и ты, ярл Якун, наш черед наступает.
— Хан, пробудись! — откинув полог, в шатер вбежал один из тысячников. — Урусы из лесу вышли!
Боняк подхватился. От сна не осталось и следа. Закричал, гневно затопал босой ногой:
— Проглядели! Головы рубить караульным!
Скинул халат, вбежавший печенег надел на него броню, натянул сапоги. Выскочив из шатра, Боняк, несмотря на годы, легко взлетел в седло. Окинув взглядом становище, понял, с русскими бьется та половина орды, что бодрствовала. Остальных надо собирать как можно быстрее и бросать в сражение. Сердито крикнул тысячному:
— Что ждешь? Всех, всех туда! Смять этих урусов, прежде чем другие из Киева не вышли!
Тысячный поворотил коня, наметом ворвался в потревоженный стан. Где окриком, где плетью принялся торопить печенегов. Те ловили лошадей, седлали.
Мимо тысячного проскакал князь Святополк со своими боярами. За ними нахлестывали коней десятка полтора гридней. Князь правил коня совсем не в ту сторону, где бились печенеги. Тысячный злобно крикнул Святополку, но тот и головы не повернул.
Одна за другой сотни печенегов вступали в бой. Хан радовался, его воины окружают урусов, теснят…
— Пора! — проговорил Ярослав и надел шлем.
Со скрипом распахнулись створки ворот, и дробный топот копыт раздался под каменной аркой.
Обнажив мечи, вынесся из города полк левой руки, ударил в спину печенегам, и перемешалось все.
Бились люто. Кололи друг друга копьями, рубились мечами. Почуяв запах крови, дыбились кони, ржали дико.
Тут викинги подоспели. Идут острым клином, в латах, рогатых шлемах, добивают спешившихся печенегов, подсекают коням ноги.
Бьются обдуманно, точно, словно мастеровые в повседневном труде. Да и как иначе, коли с детских лет бою обучены.
Смотрит хан, попятились, побежали его воины. Потемнело у Боняка в глазах, рванул саблю из ножен, завизжал, но кто-то из телохранителей ухватил его за плечи, другой повод перенял…
Лихой конь уносил Боняка от Киева, и никто из скачущих позади печенегов не видел, как по сухим, опаленным ветром ханским щекам катились крупные слезы.
Петляет, запутывает следы Святополк. Минуя села и деревни, крадется загнанным волком. Подбились кони, устали гридни. Пятый день преследует Святополка погоня. Две сотни дружинников, разбившись по три десятка, идут по дорогам на Чарторыйский городок и Теребовль с наказом убить Святополка. «Покуда жив окаянный, его опасаться надобно, ибо сызнова наведет на Русь ляхов либо печенегов», — сказал Ярослав.
Вот уже и Теребовль позади, еще день-два, и укроется Святополк в Перемышле или Червене у польского воеводы Казимира.
Беспокоятся дружинники. Ехавший рядом с Провом десятник все сокрушался:
— Уйдет!
Пров молча соглашался с ним.
Съехав в сторону, он спешился, подтянул ослабшую подпругу, напился из ручья и только занес ногу в стремя, как заметил вышедшего из леса смерда. Тот с охоты ворочался. В руке лук, у пояса заяц висит. Поздоровались. Пров спросил:
— А что, не заметил ли случаем поблизости князя Святополка?
Смерд сдвинул шапку на макушку, пожал плечами:
— Князь ли то, боярин, а совсем недавно проехал этой дорогой на Перемышль кто-то, а с ним человек шесть гридней…
Догнал Пров десятника, сказал: