Главный полкан кивнул политруку, показывая, что закончил выступление. Тот живо перехватил у начальника эстафету.
– Завтра все свободные от трудовой повинности крестьяне должны явиться в девять утра с лопатами к северной стороне нашей базы. Сбор у частокола. А теперь… – политрук сделал значительную паузу, – праздник Зеленого Человека с мечом объявляется открытым!
Воинские колонны пришли в движение. Как и положено организаторам парада во голове шествия маршировали меченосцы. До блеска начищенные доспехи ослепительно сверкали на солнце, отчего многие собравшиеся щурились и прятали глаза под ладонями. Сделав круг по площади, все двадцать восемь бойцов встали в шеренгу. Их примеру последовали тридцать лучников и сорок один копейщик.
– Парад продолжает демонстрация военной техники! – прозвучало с трибуны.
Плац наполнился грохотом волокуш, на которых громоздились метательные машины. Первые четыре были небольшими, предназначенными для запуска крупных булыжников. А за ними двигался огромный колосс, способный швырять снаряды вдаль на несколько километров. На отдельной телеге зрители могли наблюдать здоровенные валуны и круглые зажигательные ядра. Последние делали из облитых смолой сена или соломы.
– Оружие возмездия! С ним нам не один враг не страшен, – гордо резюмировал вторую часть смотра войск политрук.
На бурном офицерском банкете, продлившемся далеко за полночь, подполкан Федор, как самый малопьющий, был назначен командовать земляными работами.
Невыспавшийся и от того сердитый подполкан в начале десятого утра у частокола обнаружил только трех крестьян.
– А где остальные? – хмуро осведомился он у мужиков.
– Все на службе. Кто в поле, кто крышу латает, кто в лесу охотится. Нету никого больше.
– Ну, ладно. Начинайте копать здесь… Там… И еще вон там.
– Хм… Так где конкретнее?
– Лучше три раза отрыть, чем один – показать! Приступайте, я пока схожу, узнаю, где нужно.
Крестьяне не особенно рьяно принялись ковыряться в земле, а раздосадованный Федор направился за разъяснениями к начальству. Уже на подходе к терему ему послышался медвежий храп главного полкана. На стук в дверь долго никто не реагировал, однако потом изнутри донеслись шаги и тихая ругань.
– Подполкан Федор, – доложил гость.
– Что там у тебя? – впуская офицера в дом, спросил, зевая во весь рот, Петр 38.
– Мужиков прибыло всего три единицы. Где ров копать, не знаем.
– Вопрос понял, ответ думаю, – насупился босс.
Потянулись минуты. Главный полкан то морщил лоб, то хмыкал, то многозначительно вздыхал. Наконец, он решился.
– Ответственность за место копания полностью возлагаю на тебя. Сориентируйся на местности и приступайте.
Когда Федор вернулся к частоколу, крестьяне каждый в своей яме углубились где-то на пол метра.
– Отставить, – скоманд овал он работникам, – копать ров будем дальше к лесу, у ручья.
– Но там же вода! – с удивлением промолвили мужики.
– Приказ, есть приказ! – отрезал подполкан. – Вечером приду, проверю. Чтобы уже была готова канава шириной с лопату, а длинной от того дуба и до меня.
Днем к месту раскопа наведался Иван – сын покойного Степана. Он долго тихо убеждал крестьян, иногда по-братски приобнимая старшего. Те поначалу упрямились, но после передали что-то парню. Тот спрятал это что-то под рубаху, поклонился и убыл восвояси.
Когда почти стемнело вернулся руководитель по возведению грандиозного сооружения. Его ожидал только Архип. Жалкая канавка была до верху заполнена мутной коричневатой жижей. Рядом валялись черенки двух сломанных лопат.
– Это что вообще такое? – возмутился подполкан Федор.
– Мы же вам говорили. Тут копать нельзя.
– А мужики где остальные?
– На заготовку дров ушли. Степан-то наш помер.
– Где недостающие части инвентаря? Мне отчитаться зам по тылу нужно!
– Засосало, не достать, – притворно вздохнув, соврал Архип.
Федор зло топнул ногой, но делать было нечего.
– Хрен с ними. Спишем. Свободен, – буркнул он крестьянину.
– Вот уж верно в народе говорят, – пробормотал Архип, глядя вслед начальнику, – полкан полкану глаз не выклюет!
Глава четвертая
Тайком оглянувшись и не заметив ничего подозрительного, Иван проскользнул в чуть приоткрытую дверь сарая и запер ее на увесистый затвор. Окна в помещении отсутствовали, а потолок был настелен лишь с одного края. Там на подстилке из сухой травы стояли клетки для куриц.