Петр 38 направился в Красный уголок. Так генералитет базы называл самое драгоценное для себя место. В одном из углов рукотворной пещеры на стенах сохранились следы красной краски. Там, на изящной подставке из резного дерева, обернутая плотной кумачовой тканью, лежала священная книга армейской мудрости, а рядом стояла статуя бога войны.
Полкан начал с книги. Он бережно взял ее в руки, перевернул вертикально и аккуратно дотронулся сначала до сердца, а потом до лба. Совершая сей ритуал, Петр 38 надеялся причаститься к ее таинству и глубочайшему смыслу. Потом полкан принялся водить подушечками пальцев по оттискам букв на обложке.
– Общевойсковые уставы вооруженных сил СССР, – с трепетом бормотал начальник базы слова, переданные ему отцом еще в раннем детстве.
В незапамятные времена родоначальник славной династии Петров отдал большую часть жизни расшифровке текстов армейского устава. Следующие поколения полканов устно описывали потомкам содержание книги – свода законов для любого военного.
Перед статуей бога войны полкан всегда уважительно приседал на корточки или вставал на колени, сознательно принижаясь перед могуществом высшей силы. Идол был заключен в прямоугольный саркофаг из прозрачного материала. На уровне глаз Петра 38 располагалась табличка "Ракета. Баллистическая. Большой дальности. Масштаб 1:15."
Предок сумел прочесть только первое слово, поэтому бога полканы называли Ракета.
– Боже, дай мне сил, – попросил у Ракеты Петр 38, – помоги справиться с трудностями, в начинаниях моих. Сделай меня величайшим полканом на свете.
Но на покатых серебристых боках идола лишь плясали тени от лампы. Как обычно мрачный бог войны не удостоил молившегося ответом.
Глава седьмая
Иван не на шутку встревожился из-за пропажи своей возлюбленной. Однако его волнение продлилось недолго. Скоро входная дверь распахнулась, и в избу вбежала запыхавшаяся хозяйка.
– Слава небесам, живой! – радостно воскликнула она. – Прости, что опоздала. Дома не нашлось нужных трав для лечения. Просила у бабки Ольги, а она старая, пока то найдет, пока се.
Перед тем, как лечь на кровать, парень снял рубашку. От побоев почти все тело и бедра Ивана приобрели нездоровый сине-желтый цвет.
– Крепко они тебя. – охнула Лена. – Ничего не сломали?
– Нет. Опытные, сволочи! Если крестьян калечить, то кто их тогда кормить-то будет?
– Сейчас, милый, сейчас, – суетилась девушка. – Мазь из полыни и зверобоя уже готова, а луковичный отвар с маслом я мигом сделаю.
– Главное, политрук в мою сказку поверил. Всю вину я на себя взял. О готовящемся восстании они ничего не знают!
Иван устало улыбнулся и растянулся на скамье.
– Тебе от Ольги привет, – сообщила Лена, приступая к лечению, – она за тебя будет молиться нашим богам!
– Ерунда! Не верю я россказням ведуньи. Нет никаких богов. Если бы они существовали, то не допустили бы такой несправедливости в жизни.
– А вот и есть, – заспорила хозяйка. – Ты же мне говорил, что наш путь это испытание? Когда с ним справишься, то получишь от богов награду!
На следующий день после экзекуции Иван смог подняться только для того, чтобы справить нужду. Лена сама отдала украденный металл – малую часть от реальных накоплений заговорщиков, и сообщила политруку в временной нетрудоспособности Ивана.
– Работать, значит, не может? Восстановиться надобно? – зло спросил политрук. – Хорошо. Пусть лечится. Но приговор меняю! Два месяца двойной подати!
– Как же так? – возмутилась девушка. – Осень на носу. Мы запасы сделать не успеем, зимой по миру пойдем!
– Это послужит для вас, крестьян, уроком! Не умеете быть покорными, думать головой, так работайте руками… И ногами. – оскалился в презрительной усмешке начальник охраны.
Из-за неусыпной бдительности предателя Сеньки, следившего по указанию политрука за всеми перемещениями Ивана, с Тихомиром парню удалось свидеться, когда порывистый ветер уже гонял по улицам деревни первые, раскрашенные в цвета осени, опавшие листья. Мужики случайно столкнулись на дороге к свекольному полю.
– За хвост не бойся, – успокоил кузнец встревожившегося было Ивана. – За рвение в доносах зеленые человеки пожаловали подлецу кувшин браги. Сенька сейчас пьяный в доску.
– Оружие справил?
– Да! Ко мне политрук со своими головорезами приходили с обыском. Кузню верх дном перевернули. Но меня наши предупредили. Успели оружие перепрятать. Зарыли за кустами смородины у Сереги хромого. Пятьдесят наконечников для копий и около трехсот для луков.