– Итак... Я действительно интервьюируюсь или у нас своеобразная встреча выпускников?
– О боже, Чарли, работа уже твоя! Но, само собой, я хочу наверстать упущенное! Как жизнь? Чем занимаешься? Я просмотрела твое резюме, и тебе просто необходимо заполнить пробелы, – тараторит она, поднимая листок бумаги со своего стола.
Она снимает очки и внимательно смотрит на меня. Ее чертовский знакомый взгляд словно копошиться в моем разуме.
– Я... Даже не знаю... Что ты хочешь знать? – спрашиваю, вырываясь из ее чар.
– Почему ты не пошла в колледж? – задает она вопрос в лоб.
Черт, конечно, именно с этого и надо бы начать. Я не рассказала ничего Саванне, когда все пошло с Габриэлем наперекосяк, и уверена, что Габриэль тоже не говорил ей или родителям. Своих я умоляла молчать, и как бы они ни протестовали, мое желание было принято с уважением.
К счастью, когда Габриэль и Саванна уехали в колледж, их родители воспользовались этой возможностью, чтобы уйти на пенсию и переехать во Флориду. Свой дом в Луизиане они сдают в аренду. И хотя мои мама и папа больше не общались в Гэвинвудами, насколько мне известно, те никогда сюда не возвращались.
Как только Габриэль добрался до Высшей лиги, у меня было несколько споров с моим отцом, который требовал чтобы я подала на алименты. Но он отступал каждый раз, когда я клятвенно обещала, что если детям понадобятся деньги на обучение, то тогда и поговорим. К счастью, ребята получили стипендию.
Я даже не знаю судьбу Габриэля после того, как «Хьюстон» отказался от него четыре года назад. Кто знает, остались ли у него в принципе хоть какие-то средства, которые он заработал на турнирах.
– Ну, я решила отложить свое обучение. Я получила степень заочно, вообще-то, я окончила колледж только на прошлой неделе.
Саванна хмурит брови и открывает рот, чтобы что-то сказать, но затем снова его закрывает. Она словно серьезно все обдумывает, прежде чем ляпнуть что у нее на уме.
– Ты была так рада возможностью играть за колледж. Должно быть, случилось что-то серьезное, раз ты не поехала... И ты работала в баре последние восемнадцать лет? Что случилось, Чарли?
Я смотрю в пол, не желая вдаваться в подробности.
– Раньше мы были так близки, – тихо шепчет она. – Я знаю своего брата...
– Он осел, – взрываюсь я. – Из-за него...
Я останавливаю себя и пытаюсь обуздать свой гнев.
Я ни секунды не жалею о близнецах, но большая часть меня все равно на него в обиде. Он осуществил свою мечту, попав в Высшую лигу и играя в главных турнирах, в то время как мне пришлось отказываться от стипендии по софтболу и отложить свое образование, чтобы растить детей, которых он даже не хотел.
Я люблю их, люблю, но от этого горечь, что я чувствую к их отцу, не ослабевает. Савана грустнеет, а я качаю головой.
– Прости, Сав, ты этого не заслужила. И... Просто все этого немного тяжело, – объясняюсь я.
Она встает со стула и обходит стол.
– Мне жаль, что мы потеряли связь, – начинает она, садясь в кресло рядом со мной. – Я не понимала, что такого сделала, что ты стала меня избегать. Я полагаю, что все из-за Габриэля, но мне казалось, что наша дружба переживет ваш с ним разрыв.
Я улыбаюсь ей, встречаясь с ней взглядами.
– Это тут не при чем, Сав. Если бы это был просто разрыв, то да, наша дружба могла бы выжить, но все не так просто...
– Представляешь, я с ним больше не разговариваю?
Я шокировано таращусь на нее. Они с Габриэлем были неразлучными. Все предположения о близнецах правдивы. Они заканчивали предложения друг за друга, знали, когда другому больно и словно читали мысли друг друга. Они все делали вместе.
– Как только его выкупил «Хьюстон», все было нормально. Он отдалился от меня, думаю, что все из-за произошедшего между вами, но все же, мы общались. Но как только его обменяли в «Майами Марлинс», начался настоящий ад. Ты следила за ним?
– После «Майами» перестала. Я не могла... Просто не могла, – говорю я, качая головой.
Мятежный, страстный, горячий и одинокий 21-летний Габриэль разбил мое сердце в бейсбольном клубе «Майами». Женщины, пьянство и наркотики поглощали его. Мне было тяжело за этим наблюдать. Я больше не могла ехать на поезде, терпящем крушение, поэтому спрыгнула, прежде чем он во что-то врезался бы. До меня доходили слухи, но на этом все.
Наша любовь казалось была в другой жизни, в другом времени. Мой Габриэль никогда бы стал прожигать свою жизнь. Но именно это и было основной проблемой – он больше не был моим Габриэлем.
– Кажется, он вернулся в «Хьюстон». Мама и папа пытаются связаться с ним, но он от них закрылся. Он перестал поддерживать связь со всеми нами, – вздыхает она.
– Очень жаль. — Пытаюсь ее поддержать, кладя руку ей на колено. Она сжимает ее и смотрит на меня.
– Что с тобой случилось, Чарли? – с нежностью в голосе интересуется она.
Я делаю глубокий вдох и выдыхаю. Увидев Саванну, я чувствую себя ужасно из-за того, что держала детей подальше от нее и ее родителей. У них есть тетя, бабушка и дедушка, а они даже об этом не знают. Чувство вины поглощает меня, но я не могу признаться ей в том, что до сих пор не сказала Габриэлю.
– У меня есть дети, – выдыхаю я.
– Вау, Чарли! – после долгой паузы взвизгивает она. – Это же здорово! Я так за тебя рада. Я... Ух ты! Даже не знала, что ты вышла замуж. Жаль, что я пропустила свадьбу, – сокрушается с улыбкой, но болью во взгляде.
– Я не замужем.
Ее брови сходятся на переносице.
– Ох, окей... Вообще-то, я тоже сейчас переживаю развод, это ужасно! – с разочарование в голосе восклицает она.
– Уф, что случилось?
Саванна всегда была хорошей подругой и милой девушкой. Она всегда была мечтательницей и хотела сказку: дом за белым забором, мужа, детей и щенка во дворе. Мое сердце разрывается из-за нее.