— Эй слушай, народ честной, эй слушай народ.
Берись-ка, народ, за колья-топоры.
Пойдем-ка, народ, наших ворогов бить.
Пойдем-ка, народ, свободы добывать.
— А кто наши вороги, народ загудел,
Кого мы пойдем топорами бить?
— Наши вороги подъячие породы собачьей,
Наши вороги ярыги, что людей пишут в книги,
Воры приказные и с ними сволочь разная,
Брюхачи-воеводы волчьей породы,
Знать московская, баре да князи,
По чьей великой милости не выйти нам из грязи,
Помещики сутяги убивцы кровопивцы
И все, кто нам насупротив с ними случится.
Вот кто наши вороги, русский народ.
Пойдешь-ли со мной наших ворогов бить?
— Мы пойдем, Степан, наших ворогов бить.
Мы пойдем, Степан, усадьбы палить.
Мы пойдем, Степан, застенки громить.
Пойдем рушить, Степан, неправые суды.
Мы пойдем, Степан, на Кремль на Москву.
Мы пойдем, Степан, свободы добывать.
А ты, Степан, нас к правде веди.
Айда, ребята, топоры вострить.
Айда, ребята, колья тесать.
Айда, ребята, готовить коней.
Айда, ребята, зипуны латать.
Коротко-ли, долго-ли, рать изготовилась.
Аржаная-ли рать сермяжная.
Колья-дреколья, вилы топоры.
Рать идет, могутные песни поет.
Рать идет, могутные песни поет,
Впереди той рати Разин Степан.
Эй, ребята, гляди соколом! К делу подходит. Девки, не тоскуй, не крушись! Еще про любовь скажем.
Как и шли сердешные темной тучей
По полям, по лесам — нет ни души.
Как дошла до Волги рать могучая,
Принялась царевых слуг крушить.
Уж они крушат, как орехи лущат.
Валят-бьют валом, как овес цепом.
И приказных бьют, и подъячих бьют.
И ярыжек бьют, и помещиков бьют.
Караваны со товарами в полон берут.
И колотят и молотят да и песни поют.
Уж и как тут быть, скомороху как быть.
Сами ноги пошли, не удержишь никак.
Расступись, народ, скоморох пошел.
Эй, ребята, шире круг! Девок в боки толкай
Тега-тега, тега-тега, гуси белые!
Цып-цып, цып-цып, пестры курочки!
III
В Москве в белокаменной как про то прознали,
Про тою про самую рать Степанову,
С пушками да с ружьями войско собирали,
Во мундиры синие обряжали заново.
Ну скоро-ли, не скоро-ли, войско изготовилось, к Волге пошло. А князя Мухоярова сосед, Катерины дочки его жених старый, он как воевода, тоже с войском ушел. Свадьбы сыграть не поспели; должно не все у невесты пошито было. Ну да известно: бабьи сборы — гусиный век.
Как и шли солдатики по дороге.
Как и шли сердешные поневоле.
Унтера их батогами поколачивают.
Командиры матершиной поворачивают.
Воевода в санях. Бородища — во.
Не буди, не трожь, не ворошь его.
Ах солдат, ты солдат, шапка красная.
Ах судьба твоя, солдатик, разнесчастная.
Ты кого, солдат, ты почто бить идешь?
По чью голову, солдат, ты ружье несешь?
— Ах сердешный, отойди, не расспрашивай,
Подневольного меня не испытывай.
Не спросясь меня парнишкой записали в полк,
Батогами да кнутами душу выдули.
Ты не спрашивай, не выпытывай,
Из очей слезы горючей не вытягивай.
Поднеси ты мне, сердешный, коль ты добр человек,
Поднеси ты мне, миленок, чару зелена вина,
Да побольше, да покрепче, чтобы душенька забыла,
Чтобы душенька забыла, перепутала,
Что налево, что направо, что кругом. Эх! —
Не плачь, девки. К концу веселей пойдет. Про солдатиков оно так. А про Мухоярова про князя и с Катериной дочкой, думаешь, забыли? А про стремянного Васюту?
IV
Ой авсень! Ой авсень! Таусень!
За горами за долами круглый год ясен день.
Как у вас, а у нас вини козыри.
Наши блошки с вашей кошкой не повздорили-бы.
Будя. Будя. Стой, моя запевка.
Дай лапоточкам передохнуть.
От любви-печали сохнет девка.
Все не так, не этак да как-нибудь.
Ну и парню тоже Васеньке не сладко.
Чай в разлуке знаешь сам — беда.
Раньше было виделись украдкой,
Ну а нынче девку никуда.
Васенька прослышал про Степана Разина.
Дума пала на сердце глубоко.
— Из жизни из дворовой мне ходу нету разве. —
Легче стало жить со змеей-тоской.
По своим по хоромам
Ходит князь Мухояров
Зол да ворчив.
Да и как тут веселым быть.
Ревмя ревет девка
Да и мать с ней.
Никакой тебе радости.
Отпустил на богомолье с глаз долой.
Еще горше стало старому. Ходит ждет семью домой.
Уж он ходит стучит
По́ полу по дубовому
Сапогами серебром коваными.
Уж и брага ему пенник принаскучила,
Приобрыдла и фряжска мальвазия.
Да и воеводы соседа нет. Много-ль выпьешь один.
— Эй вы слуги мои верные.
Вы готовьте слуги студни пироги.
Вы в бочата наливайте вина фряжские.
Вы бочата к саням приторачивайте.
А и брагу пенник мы в пути найдем.
Вы садитесь на конь, слуги мои.
Прицепляйте к кушакам сабли вострые. —
Порешил-потянулся за войском за воеводиным вслед целым поездом и с челядью. И для порядку саблю к кушаку привесил, потому хоть и стар, да по тем временам князь. Ну и Васюта с ним.
Едут они едут, их снег осенний мочит.
Кудьма речка малая, родные места.
Васенька сердешный да с пятью молодчиками
К вечеру от поезда поотстал.
Ну потом догнали они поезд княгинин.
Катеньку отбили. Старуха — езжай!
До деревни Васиной путь не длинен.
Служба княжая, на век прощай.
Доскакала-ли княгиня в монастырь успенский,
Тебе надо больно знать, али ты смоленский?
А те скачут, скачут семеро в ночь
От дорог проезжих подале прочь.
Васина деревня зовется Моховины.
Катенька и рада, и мокры глаза.
Как Васенька завидел родные овины,
Из очей сокольих скатилась слеза.
К матери старухе. — Мать родимая,
Вот моя зазноба. Катей звать.
Ничего не спрашивай, схорони сердешную.
Жди меня. Вернусь ли, не знаю сам. —
Попрощался с матерью, целовал зазнобушку
— Эй ребятки, на ка́нь! К Разину пора! —
Скачут они, скачут. Днем в лесах хоронятся.
Скачут они с вечера до утра.
К Волге путь. К Волге путь. К Волге матушке.
А к какому они городу? К Саратову.
Скачут они, скачут третью неделю.
Город повиделся. Бой идет.
Парни по излогам город обскакали.
К берегу крутому. К Разину в стан.
— Так и так, веди нас, землячок, к Степану,
Прямо в шатер, к атаману веди.
Будем мы биться за волю без обману.
Эй, миленочек, поласковей гляди.
Зипуны хоша на нас красна бархату,
Ну а души в нас крестьянские да вольные.
Этот бархат нам достался по́том-кровию,
Этот бархат тяжеленек на плечах у нас. —
Атаман на ребят только раз поглядел.
Ничего не сказал. Принять велел.
V
Бьются они, лезут на́ стены высокие.
Крепость не сдавалась сорок дней.
Там солдаты с пушками, там рвы глубокие.
К дню сороковому весь город в огне.
Крепость сдали. Город пал.
Воевода в лес дремучий на коне ускакал.
Как пожар тушили трои сутки.
Головни летели аж до воды.
В поле выходили еще трои сутки
Зарывать-хоронить мертвые тела.
Волки серые из лесу повыбегивали.
Черны во́роны из облак повылетывали.
Волки-во́роны сбегались да слеталися.
Волки-во́роны тащили рвали мертвые тела.
Уж и вдосталь они да полакомились
Молодой да свежой человечинкой.
Волки-во́роны девились, что за бой тут был.
Что за бой тут был, за диковинный.
Все-то русская кровь, все-то русский дух.
Где-же вороги? Иноземщине?