С рычанием, похожим на смех, со смехом, похожим на всхлипывание, мальчик бьет ногой о пол и в сладострастном изнеможении хрипит…
И облегчения нет. И разрешения нет. И сладкая мука терзает, и жестокая сладость когтит.
— Женщины. Они ничего не понимают, думал Жюль. — Разговор разный, и все. За докторшей хотят посылать…
И Мари прилезла. Она всегда прилезет… Вымытая, в корсете. Смотреть противно. Да и воняет от нее, чорт бы ее взял.
Шум такой подняли, что не вытерпеть…
И чего сидеть дома?.. Присылала докторша, в Трампо везти — и превосходно!
Уехать — а они тогда пусть тут шумят. Сколько угодно, пусть тогда шумят.
Жюль уехал.
Вернулся ж очень поздно, в девятом часу.
Когда фаэтон въезжал в деревню, у мясной поджидала Мари, а несколько ниже, у почты, — еще две бабы.
Очень встревоженные, все женщины стали просить докторшу подъехать к Ирме сейчас же. Девочка задыхается.
Жюль искоса и исподлобья, — совсем как маленький Жюль, — посмотрел на Мари.
Жирная свинья эта врет. Она, верблюд, всегда врет. Сплетни и любовники, больше ничего ей не надо. Ей, верблюду, кишки выпустить надо.
Мари шла около медленно катившегося фаэтона и обеими руками держалась за крылья подножки.
— Девочке совсем плохо, — говорила она: — видно, это дифтерит, задыхается.
Жюль поднялся на козлах и изо всей мочи несколько раз хлестнул Маркизу кнутом, по спине, по голове. Лошадь рванулась, как бешеная, фаэтон понесся, и задние колеса его чуть не отдавили ступней не успевшей отстраниться Мари.
— Ага, получила!.. — торжествуя, проворчал Жюль, опять опускаясь на козлы. — Теперь отстала, жирная морда… Тебе, верблюд, не так еще надо…
— Не заворачивайте, Жюль, поезжайте прямо, к вам, — сказала докторша. — Я посмотрю, что с Ирмой.
— Зачем смотреть? Там смотреть нечего… Не театр… Гю. Маркиза, направо.
— Поезжайте прямо, Жюль, к себе поезжайте… Они говорят, Ирма в опасности.
— В опасности?
Сплетня и выдумки. Какая опасность! Опасности не бывает. Горло?.. Ну так что, если горло?.. Дать поласкание, если горло…
Это все Мари! Досадно ей, что повез человек докторшу, что пять франков заработал, вот и подстраивает, чтобы на докторшу же эти деньги и истратить. У, верблюд!
Завязался спор. Докторша хотела видеть Ирму, Жюль не соглашался.
Мари — верблюд. Если Мари нужно, чтобы Ирму лечили, пусть Мари и платит. А Жюлю до разных выдумок дела нет. Не любит он выдумок. Не верблюд.
— Вы ничего не заплатите, не надо платить… Да остановите же лошадь… Вы ни одного су мне не заплатите.
Жюль мотает головой. Ни одного су?! Известно всем, как доктора лечат, когда без денег. Нет, не надо… Мари будет разное там выдумывать, а ее слушаться? Да черт с ней, и с ее любовниками, вот!
Докторша выпрыгнула из коляски и пешком направилась к дому Жюля. А Жюль фыркнул в усы и заворотил Маркизу направо, к квартире докторши.
— Дураки всегда дураками будут, — рассуждал он, — а меня не проведешь, нечего тут.
Он подъехал к сараю, выпряг Маркизу, и та сейчас же повернула и пошла домой. Жюль поднял оглобли фаэтона кверху, втолкнул его в сарай, запер на засов двери и поспешно последовал за Маркизой.
Хотелось выпить.
Пока докторша в Трампо сидела у больных, Жюлю подносили, — да все только вино, и уже пора была хлебнуть абсента.
Жюль, торопясь, стал устраивать у корыта Маркизу. Привязал лошадь, насыпал овса. Гарсонэ, соскучившийся по отсутствовавшей товарке, стал приветливо храпеть и махать загаженным хвостом.
— Машет!.. Чего машешь?.. Ты не махай… Размахался… Махало нашелся. Нечего махать…
Жюль прислушался. В доме была возня. Вижжала Эрнестина. Громко разговаривала Мари.
Жюль повесил шлеи на колышек и пошел в дом. Отворил дверь и стал на пороге, — как и тогда, много лет назад, в день рождения своего первенца…
Женщины суетятся: одна кипятит в очаге воду. Докторша у окна, прищурившись, смотрит через пенснэ на стеклянную трубку… «Ну уж конечно, без трубки она не может…» Эрнестина у кровати, и Мари спиной сюда, над кроватью нагнулась. «Вот зад! У-гу-гу! Прямо тебе два гектара, и кончено!»
— Зачем шумят? Туда, сюда… Бегают, и все… Верблюды проклятые!
Жюль притворил дверь — и вышел на улицу. Докторша уйдет, тогда он и посмотрит, что там такое с Ирмой. А сейчас, если оставаться здесь, то надо будет докторше платить… Заплатить? Пусть Мари платит, если ей надо, а у него лишних денег нет. И любовников тоже нет. Он не желает.
…Соответствующую компанию всегда найдешь. Нужно только самому быть хорошим человеком, и знать, куда пойти.