Этот человек был лучшим наставником Василия, без его опыта и советов Талейникова давно бы уже убили.
– Где он? – спросил Василий.
– Мы перенесли его к нам в квартиру. Он стучал нам в потолок, точнее, себе в пол – он живет над нами.
– Над вами? Кто это «вы»?
– Моя сестра и я. Он очень добрый старик. Он всегда заботился о нас. Наши родители умерли. Мне кажется, он тоже скоро умрет. Пожалуйста, поторопитесь!
Старик, лежавший на постели, был уже не тот Алексей Крупский, которого помнил Василий. Обычно гладко выбритый, густые волосы коротко подстрижены, подбородок волевой. Куда все девалось? Бледен, невероятно худой, седая борода, старческие веснушки, редкие пряди слипшихся побелевших волос едва прикрывают обтянутый сероватой кожей череп. Он умирал и едва мог говорить. Ослабевшей рукой сдвинув одеяло и одежду, он обнажил кровоточащую рану. Времени на взаимные приветствия не оставалось, оба взглядами выразили благодарность и любовь.
– Мне удалось расширить зрачки и имитировать смерть, – слабо улыбаясь, заговорил раненый. – Видимо, это и обмануло его. Он сделал свое дело и скрылся, будучи уверен, что я мертв.
– Кто это был?
– Профессиональный убийца. Наемник, посланный корсиканцами.
– Корсиканцами? Вы о чем? Какие корсиканцы?
– Один из Матарезе. Они знали, что мне известно, чем они занимаются, что собираются делать. Из тех, кто может узнавать их, остался один я. Я прекратил все контакты разом, но у меня не хватило мужества и достоинства разоблачить их.
– Я вас не понимаю…
– Я постараюсь объяснить. – Крупский вздохнул, собираясь с силами. – Некоторое время назад в Америке был убит генерал Блэкборн.
– Да, я знаю, председатель Комитета начальников штабов. Это была не наша операция, Алексей.
– Сознаешь ли ты, что американцы считают тебя одним из наиболее вероятных участников этой акции?
– Никто не говорил мне об этом. Это чудовищно.
– Никто и не говорит с тобой больше, не так ли?
– Я не обманываюсь на этот счет. Я отработался. И я не знаю, что еще можно от меня получить. Возможно, периферия, глубинка, удаленный садовый участок…
– Если они позволят тебе эту роскошь…
– Я полагаю, они пойдут на это.
– Неважно… В прошлом месяце на даче убит известный ученый Дмитрий Юревич, а также полковник Дригорин и некто Брунов, функционер из ВПК.
– Я слышал и об этом, – ответил Талейников. – Это было ужасно.
– Ты читал отчет об этом?
– Какой отчет?
– Тот, что составили сотрудники ВКР…
– Безумцы и идиоты, – прервал его Василий.
– Не все, – поправил его Крупский. – В этом деле они располагают особенным фактическим материалом, они постарались и проявили аккуратность.
– И что же это за факты?
Крупский дышал с трудом, затем судорожно сглотнул и продолжал:
– Все пули семимиллиметрового калибра выпущены из американского «магнума-4».
– Да, страшное оружие. И очень эффективное. Из тех, что предпочитают в последнее время присланные из Вашингтона.
Старик молча изучал выражение лица Василия. Передохнув, он вновь заговорил:
– Оружие, из которого был убит генерал Блэкборн, – наше, «буран», то самое, что предпочитают ребята из КГБ. Факт, который не следует игнорировать.
Василий поднял брови.
– Призовое. Оно мне особенно нравится.
– Совершенно верно, так же как и «магнум» – тоже любимое оружие американцев.
– Ого!.. – У Талейникова перехватило дыхание.
– Да, Василий. ВКР высказала предположение о наиболее вероятных агентах, способных на убийство Юревича. Они склоняются к тому, что это тот человек, которого ты ненавидишь, а именно Беовулф Агата – Медведица Агата.
– Брэндон Скофилд, отдел консульских операций, Прага, – кодовое имя Беовулф Агата… Так это он?
– Нет, на даче был не он. – Старик попытался приподняться на подушках. – Он имеет такое же отношение к Юревичу, как ты к истории с Блэкборном. Неужели тебе не ясно? Они знают все, даже отдельных сотрудников спецслужб, чье мастерство доказано, но чья воля не свободна. Такие самостоятельные, как ты, – исключение. Им нужны другие. Они накаляют обстановку, они больше не подчиняются. Они контролируют высшие звенья власти, перед тем как заставить их действовать.
– Да кто? Кто эти «они»?
– Матарезе. Корсиканские призраки…
– Что это значит?
– Оно распространяется, оно изменилось, но приняло более ужасные формы… – Крупскому трудно было говорить, он откинулся на подушку.
– Постарайтесь говорить яснее, Алексей. Что это за Матарезе?
– Никто не говорит о них. – Глаза старика уставились в потолок. Он уже шептал: – Никто не посмеет даже заговорить об этом. Ни наши из Президиума, ни в Белом доме, ни в английском министерстве иностранных дел, ни французы… никто ничего не скажет. И американцы… никогда не забывай об американцах. Эти хорошо экипированные люди из Госдепартамента и ЦРУ… Мы все замешаны… Мы все запятнали себя связью с ними.
– Запятнали?! Как? Что вы хотите этим сказать? Что за Матарезе, ради всего святого?!
Старик медленно повернул голову. Его губы дрожали. Дыхание еще более затруднилось.
– Кто-то говорит, что это началось еще в Сараеве, кто-то клянется, что в их списках есть имена Дрейфуса, Бернадотта… даже Троцкого. Нам известно о Сталине. Мы подписывали контракт и заказывали его убийство…
– Сталин? Так это правда, то, о чем говорят?
– И Берия тоже. Мы оплачивали эти счета… – Глаза старого «истребителя» стали тускнеть. – В сорок пятом году Рузвельт не выдержал удара… – Крупский потряс головой, в углах его губ скопилась слюна. – Там были определенные финансовые интересы. Его уверили, что его политика в отношении Советского Союза может поставить экономику в бедственное положение. И они не позволили ему принимать дальнейшие решения. Они заплатили, и вмешательство было обеспечено.
Талейников оторопел:
– Вы говорите, что Рузвельта убили… убили эти самые Матарезе?
– Наемные убийцы, Василий Васильевич Талейников. Вот как это называется, но эти слова никто не осмелится произнести. Их так много, на протяжении многих лет… Все молчат о них. Признания повлекут за собой катастрофу… для правительств многих стран.
– Но почему? Почему их использовали, этих Матарезе?
– Потому что они существовали, были доступны и убирали со сцены определенных лиц.
– Но это же абсурд! Убийц ведь ловили, но это имя ни разу не было даже упомянуто.
– Тебе это лучше известно, чем кому-либо. Ты и сам использовал ту же тактику, что и Матарезе.
– Что вы имеете в виду?
– И вы и они убивали… Годами Матарезе бездействовали. Но затем вернулись, только уже в другом виде, их тактика изменилась. Убийства продолжались, но уже без заказов и платы за услуги. Бессмысленные убийства без участия заказчика. Определенные представлявшие ценность лица похищались, происходили взрывы самолетов, случались правительственные кризисы, вырезались целые группы людей… Дела делались более изящно, более профессионально…
– Но вы описываете деятельность террористов. Терроризм, как известно, не имеет централизованного руководства, единого центра.
Старик еще раз попытался приподняться.
– Теперь есть. Существует уже несколько лет. «Красные бригады», палестинцы, африканские маньяки… все притянуты Матарезе в свой круг. Они убивают безнаказанно. Они парализуют деятельность правительств и скоро поставят нации и народы на грань бедствия, столкнут две супердержавы и ввергнут мир в хаос. И все ради контроля над всем миром.
– Как вы можете так уверенно говорить об этом?
– Был захвачен один из их бойцов. Солдат Матарезе. На его груди опознавательный знак – эмблема Матарезе. Мы обработали этого человека химическими препаратами. Только я видел – я всех удалил из комнаты. И я опознал его.
– Вы?
– Слушай, Талейников. Существует план действий, расписанных по срокам. Я скажу тебе, искупая прошлое. Никто не осмеливается сказать… Осталось два месяца, максимум три. Все приведено в движение. Москва и Вашингтон будут охвачены политическими маневрами, последует серия убийств в Москве и подкупов в Вашингтоне, а если надо, то и убийств тоже. Все действия и реакция на них контролируются на высшем уровне. Неизвестные лица проникли в структуры власти обеих стран. Скоро это случится, и, когда это произойдет, нам всем конец. Наш мир разрушат Матарезе, мы для них только средство, нас употребят…