Он ответил:
— Открыв дверь, ты создашь для горящего по ту сторону огня порыв свежего воздуха. Он вспыхнет и поджарит тебя прямо в дверях.
Даджа тихо присвистнула:
— Я это запомню. И в этом есть смысл. Мы же используем мехи, чтобы накачивать в огонь воздух, чтобы сделать пламя горячее. Чему ещё ты научился?
— Тому, как узнать, был ли пожар устроен намеренно, ‑ объяснил он. ‑ И про движение ветра, про использование песка зимой… ‑ Он посмотрел на руины, засунув руки в карманы тулупа. ‑ Как-то раз нужно было уничтожить амбар, и он его поджёг. Затем он набросил на нас щит, чтобы мы могли стоять посреди амбара и наблюдать за тем, как горит огонь — вдоль пола, по стенам и на сеновал. Будто бы над нашими головами расцветал и шёл волнами ковёр огненных бутонов. ‑ Он бросил взгляд на Даджу: ‑ Прости. Люди говорят мне, что я болтаю без умолку.
— Нет, нет, мне интересно! ‑ возразила Даджа. ‑ Я подобное видела только один раз, во время лесного пожара. И даже тогда я не видела никаких волн или чего-то подобного. Я пропустила огонь через себя. Видела только полосы. ‑ Она осознала, как это, должно быть, звучало, и повесила голову: ‑ Я не хвастаюсь. Это правда так и было.
— О, я тебе верю, ‑ сказал Бэннат, взволнованно сверкая глазами. ‑ Я бы многое отдал, чтобы это увидеть!
Даджа широко улыбнулась:
— А мне тогда очень не хотелось ничего такого видеть, но выбора особого не было. Я бы погибла, если бы мои названные брат и сёстры и Фростпайн не помогли мне своей магией. И я не пережила это совсем уж нетронутой. ‑ Она потёрла большим пальцем металл под левой перчаткой. Да, он был полезен. Да, она теперь делала творения из живого металла, которые богатые люди покупали за большие деньги. Она также видела отвращение на лицах людей, которые касались её руки и обнаруживали там тёплый металл, или тех, кто видел, как она отколупывает его кусочки от своей плоти. Ещё металл иногда цеплялся за что-то и отдирался вместе с куском кожи, оставляя ранки, в которые попадала инфекция. Даджа встряхнулась, отгоняя эти воспоминания. ‑ Ты чему-нибудь научился у Годсфорджа насчёт лесных пожаров? ‑ спросила она.
— Достаточно, чтобы предпочитать пожары в городе, ‑ сказал Бэннат, поморщившись. ‑ Или, по крайней мере, я предпочитаю пожары в городе, если я научил жителей их тушить. Годсфордж однажды вывел нас в лес, копать противопожарные рвы, и огонь перескочил через ров. Если бы его не было рядом, чтобы нас защитить… ‑ Он пожал плечами: ‑ Он сказал, что когда очень большой лесной пожар набирает ход, его уже не остановить, пока не пойдёт дождь, или пока огонь не поглотит всю растительность в пределах досягаемости.
Они пошли к переулку через ворота Мойкепов.
— Так и есть, ‑ сказала Даджа. ‑ По крайней мере Нико — Никларэн Голдай, он был одним из наших наставников — говорил подобное о многих явлениях — грозах, лесных пожарах, приливных волнах. Их сила достигает определённой точки, после чего их не остановить даже самым могущественным магам. В лучшем случае их удаётся перенаправить.
Он встал как вкопанный, уставившись на неё:
— Ты училась у Никларэна Голдая?
Пришёл черёд Даджи пожимать плечами:
— Именно он и разглядел во мне магию, и научил нас управлять тем, что у нас было. Но в основном он учил мою названную сестру Трис. ‑ Она поморщилась: ‑ Они друг другу отлично подошли — постоянно сидели, уткнувшись носами в книги.
Бэннат засмеялся и протянул ей руку:
— Мне понравилось с тобой беседовать, Даджа Кисубо. Надеюсь, что мы сможем это повторить.
Даджа взяла его руку:
— Спасибо, Раввот Ладрадун. Приятно поговорить с кем-то, кто не полагает, что огонь — только для использования или тушения.
— Зови меня Бэн, ‑ сказал он ей. ‑ И я знаю, что ты имеешь ввиду. Для большинства людей огонь — либо инструмент, либо чудовище. Они не понимают, что у него есть собственные настроения, как у Сиф, или как у неба.
— Нет, не понимают, ‑ согласилась Даджа.
Они постояли немного в замёрзшем переулке, улыбаясь друг другу, разделяя своё понимание огня и его форм. Затем Бэн вздохнул:
— Мне правда нужно домой, ‑ сказал он. ‑ Матушка будет вне себя, когда увидит мою одежду. Но что поделать? ‑ Он пошёл вниз по переулку к Дому Ладрадун, снова засунув руки в карманы тулупа.
Даджа посмотрела ему вслед. Она думала, что когда дети вырастают, то уже не беспокоятся о гневе своих родителей. Может, всё было по-другому, когда повзрослевший ребёнок возвращался жить под родительской крышей.
Ветер бросил ей в лицо горсть мокрого снега. Она повернулась, и поспешила обратно в Дом Банканор.