Схватив листок, даже не перечитав написанного, Оля-Соколя помчалась в кабинет завуча. Виктории Петровне всегда казалось, что она лишь на минутку идет к Надежде Прохоровне, и она оставляла свою дверь открытой. Но минутка неизменно затягивалась надолго. Холодова, как и все в школе, знала эту привычку завуча.
Подвернувшейся под руку кнопкой быстро прикрепила Оля свой листок к стене над письменным столом. Теперь предстояло немедленно исчезнуть, как и было обещано на бумаге. Научившись подолгу сосредоточиваться на том, что обдумывала, Холодова большей частью приходила к логически правильным выводам, не подозревая, что нравственная их сторона не столь уж неуязвима.
На этот раз Оля, по прозвищу Сократ, рассудила так: если она исчезнет на несколько дней из школы, это вызовет недоумение и тревогу. Она никогда не прогуливает и никогда почти не болеет. После отчаянного ее заявления школьному начальству придется задуматься.
Не очень порядочно? Эгоистично? Жестоко? Допустим. Но для нее это единственное спасение. И в конце концов, она только защищается…
4
В свой излюбленный утренний час в начале школьных занятий Надежда Прохоровна нервно расхаживала по кабинету, не замечая, что уже не в первый раз поливает цветы.
Она была недовольна собою. С кем же все-таки посоветоваться, как поступить?
С Анатолием Алексеевичем? Он, в сущности, сам еще мальчик и растерян не меньше ее.
С Ириной Николаевной, лучшим учителем в школе? Но она как будто в панцире — попробуй доберись до нее. Такое впечатление, что она боится сказать лишнее слово. От нее никак нельзя было ожидать выяснения отношений с учениками. Что с ней-то приключилось?
Лев Ефимович? Прекрасно преподает французский. Но она давно поняла: интеллигентность не позволяет ему ни во что, с его точки зрения, скандальное вмешиваться. Он осуждает бывшего директора школы, ее предшественницу. Без лишних слов, но все же возмущается ее постоянным стремлением истинное дело подменять показным да еще заставлять всех вращаться вокруг себя. С неодобрением относится Лев Ефимович и к действиям Виктории Петровны. Но высказывается лишь в частных беседах, и то, когда она настойчиво добивается его мнения по тому или иному поводу. Выступать публично, на педсовете не в его правилах. Советовать ей что-то, чтобы взять на себя часть непосильного груза, он не станет. Зачем?..
Виктория Петровна? Впервые Надежда Прохоровна подумала о завуче не только с досадой, но и с неприязнью. За что ратует этот ревнитель порядка? Хочет добиться от мечущихся подростков и равнодушных, плохо знающих свое дело учителей некоего непостижимого совершенства? Не правильнее ли было бы позаботиться об относительном благополучии и самом минимальном спокойствии для всех в школе, и для детей, и для взрослых? Нельзя же постоянно жить на пороховой бочке?!
Надежда Прохоровна корила себя за мягкотелость и соглашательство. Не надо было отказывать Холодовой в характеристике. Разве может она одна отвечать за всех?..
За окнами дули сильные и беспокойные ветры, поддерживая все нарастающую тревогу. Надежда Прохоровна не заметила, как вошел Анатолий Алексеевич. Робко спросил, словно поймал ее мысль:
— Что будем делать?
Надежда Прохоровна грустно улыбнулась:
— Вот жду, что посоветуете вы?
— Может, и верно, расформировать класс? — будто страшась своих слов, спросил Анатолий Алексеевич, — Может, в других школах им будет лучше?
— Знаете, ужасно хочется рассказать вам еще одну притчу, — загадочно улыбаясь, предложила Надежда Прохоровна, — Послушаете? — Она села поудобнее, закуталась в шаль, — Так вот, один бедняк устал от жизни. Все-то у него было не слава богу. И жена попалась больная. И дети родились горластые и шаловливые. И крыша дома прохудилась. И работа не удавалась. И есть стало нечего. Однажды ночью этот несчастный тайком сбежал от жены и детей и от горькой доли. И отправился куда глаза глядят — искать счастья. Шел день, шел другой, шел третий, ни разу не оглянувшись на свой дом и не приклонив голову даже ночью. Повсюду он встречал нищету, страдания, безрадостные лица, но он все шел, пока не свалился на дорогу без памяти. Сколько проспал, не помнил, а когда проснулся, забыл, в какую сторону путь держал. Думал, что идет дальше, а на самом деле повернул назад, к своему дому. И снова он шел день, другой, третий, и снова его свалили усталость и отчаяние. Теперь, когда он открыл глаза, то увидел дом с худой крышей, очень похожий на свой. Больная женщина и голодные дети как две капли воды походили на его собственную жену и на родных его детей. И так ему стало их жалко, что решил он тут остаться и помочь чем сможет.