— Ну что вы, Виктория Петровна, он только с виду развязный и грубоватый, а так вполне занятный. Я у него многому учусь.
— Лучше бы он у тебя научился заниматься, нормально вести себя на уроках и не демонстрировать своих отношений с девочками.
— Ну, что вы, чему я его научу? — почти с испугом проговорил застенчивый Попов, — Он жизнь знает в миллион раз лучше, чем я.
Когда на пороге своего дома Виктория Петровна увидела Вениамина Прибаукина, она глазам не поверила. И все же это ей было приятно. Даже Холодова явилась, потупив взор и стараясь затеряться среди товарищей.
Виктория Петровна всполошилась, поспешила на кухню приготовить чай. В домашнем пестреньком фланелевом платьице она не казалась такой грозной, как в школе, была похожа на добродушную хлопотунью — бабушку, которая беспокоится, чтоб все в доме вовремя оказались накормленными.
— Ой, Виктория Петровна, — воскликнула Дубинина, завязывая тесемочкой свои золотистые длинные волосы, — какая уютная у вас квартирка! Прямо загляденье!
— Да вы не хлопочите, — позаботилась о завуче Клубничкина (ну, просто ангел, а не девочка!). — Вам, наверное, еще нельзя много двигаться?
— Виктория Петровна, — весьма дружелюбно вымолвил Прибаукин, — мы вам тут… это… фрукты принесли. Вы любите гранаты? Говорят, они… это… очень полезны для крови.
И только Киссицкая, которая всегда с ней подолгу беседовала, а после ухода Ольги Яковлевны помогала хоть как-то ориентироваться в бурной жизни класса, на этот раз выглядела расстроенной и непривычно замкнутой, молчаливой.
— Ну, расскажите мне, какие новости? — почти весело, стараясь, чтобы голос не выдавал ее, поинтересовалась Виктория Петровна.
— Все нормально, — быстро откликнулся Прибаукин. — Антонина Кузьминична со мной, ну и там еще с другими… занимается математикой… Попов помогает мне по французскому. — Он внушительно посмотрел на Дубинину и Клубничкину, чтобы помогли ему.
— Ирина Николаевна открыла для всех желающих факультатив. С Кожаевой они помирились, — радостно улыбаясь, вмешалась Маша Клубничкина. — Маша Кожаева не смогла к вам прийти, но просила передать привет. Они с Львом Ефимычем репетируют сегодня «Маленького принца». Кожаева — принц, представляете?! Мы надеемся, вы уже выздоровеете к нашему спектаклю? Ну, что еще?..
— Кустов немного вывихнул ногу, — посмотрев на ребят (не лишнее ли говорит?), продолжила Дубинина. — Он, знаете, задумался и нечаянно вывалился из окна. Хорошо, что они на втором этаже живут. И еще повезло, что мимо как раз проходил человек с огромной собакой-водолазом, Славка на нее и приземлился. Чуть не убил собаку…
— Боже мой, какой ужас! — воскликнула с неподдельной тревогой Виктория Петровна. — Он же и сам мог убиться! Какой кошмар! Разве можно так задумываться?! А сейчас-то он как себя чувствует?
— Сейчас весьма, — заметил Пирогов, который тоже показался Виктории Петровне более молчаливым и хмурым, чем обычно. — Мы уже ездили к Кустову всем ансамблем репетировать. Надежда Прохоровна сказала, что нас просят выступить перед ветеранами.
— А вот Юстины Тесли я что-то не вижу? — обеспокоенно спросила Виктория Петровна и посмотрела на Веньку. — Она здорова?
— Здорова, здорова, — обнадежил Венька и бросил многозначительный взгляд на Киссицкую. — Она прихворнула, но теперь все нормально.
— Я не очень понимаю это ваше любимое словечко «нормально», — улыбнулась Виктория Петровна, — Все у вас нормально. И хорошо, и плохо — все нормально. Как понять?
— Ну, нормально, — начал Венька, поглядывая на дверь, — это нормально. Не хорошо, не плохо, как в жизни… Я думаю, нам не стоит вас переутомлять, все же сердце… — многозначительно заключил Вениамин. — Мы пойдем… А Киссицкая вам все поподробнее осветит. Ладно, Кися? — Он посмотрел на нее так, что возразить было трудно.
— Почему я? — попыталась Киссицкая сопротивляться.
Но Венька, не дав ей договорить, тут же пояснил:
— Ты у нас староста. Ну и Виктории Петровне, мне кажется, всегда приятно поговорить с тобою…
Когда Венька предложил навестить Викторию Петровну, а ребята, ненавидящие ее, быстро согласились, Киссицкая почувствовала недоброе. Отказывалась идти со всеми, но ее упрекнули: «Ты же староста!» Дубинина сказала: «Она у нас на словах активистка!» Не хотелось усложнять отношений.
А Виктории Петровне, видно, наскучило одной. Она подхватила Венькино предложение, обрадовалась:
— Да-да, Олечка, если можно, посиди еще со мною. Я тут одичала без школы.
И Кися осталась, а все быстро собрались и ушли.