Они у него были зелено-карие. Как какой-то камень вроде малахита или яшмы - с вкраплениями. Мне было интересно, с какими мыслями он смотрит на меня. Думает ли что-то про мои глаза? Или нет?
Время и мое сердце замерли на секунду, а потом мы с Женей одновременно отвели взгляд.
- Ты по какой специальности? - спросил он.
- Домра, - я тяжело вздохнула, предчувствуя язвительные замечания.
Но Женина реакция удивила меня.
- Домра? То есть ты в оркестре играешь? Классно. А у меня гитара, так что... Так что я ни в чем не участвую.
- Зато на гитаре можно в компании играть, - возразила я.
- Да на гитаре любой может научиться. В интернете. У меня все знакомые понемногу играют, при этом ничего о нотах или прочей фигне не знают. Я уверен - дать любому домристу гитару, и он сыграет.
Женя говорил чистую правду. Я научилась играть несколько песен на гитаре, потому что механизм был тот же. В смысле, я разбиралась во всех этих аккордах, струнах и ладах, поэтому за неделю-другую могла разучить что-нибудь на гитаре.
- Ну, тогда можно дать любому гитаристу домру, и...
- Нет, - перебил меня Женя. - Тут дело в другом. Играть с кем-то вместе - это же совсем другое. Двадцать человек исполняют свои партии одновременно, любой из них (и ты в том числе) может сбиться. Такая ответственность!
- Вот именно, - я тяжело вздохнула. - И еще на дополнительные уроки ходить.
- Это же весело! А вам потом достаются похвалы и шоколадки, в то время как пианисты и гитаристы сидят в зале и хлопают.
Я не успела ничего ответить Жене. На лестнице застучали чьи-то туфли, и наша беседа была прервана. Тихоокеанским цунами Марина ворвалась в коридор и приземлилась на сиденье между нами. Мы до этого сохраняли дистанцию, а Марина, вопреки негласным правилам, села не с краю, а между нами.
- Приветик, - она на одну миллисекунду посмотрела на меня, а потом развернулась к Жене.
Марина тоже открытая, ей всего десять. Но в ней столько неуемной энергии! Она - активистка. Прирожденная.
Поэтому я её не слишком люблю.
- У меня сейчас фортепиано, но она еще не пришла, так что я посижу с вами. - Марина откинулась на спинку стула. - Как жизнь?
Женька посмотрел на меня. Не посмотрел в значении «направил глаза», а посмотрел. Искорки плясали в его глазах, и я поняла, что люблю музыкальную школу.
Серебреникова II
Разминочные две недели кончились. Новые лицеисты прошли посвящение, их «приняли в лицейское братство». Лиза всегда презрительно хмыкала, когда речь заходила о церемониале и традициях. Но втайне ей это нравилось. Может быть потому, что она была в центре всех событий, участвовала в организации. А может быть, потому что это делало её лицей особенным, отличало от простых школ.
Лиза помнила каждую церемонию: как лицейский хор пел гимн, как выпускники прошлых лет говорили напутственные слова, а потом вручали дневники с гербом лицея - совой - на обложке. Лиза, как одна из образцовых учеников, тоже произносила небольшую, заранее подготовленную речь.
Посвящение проходило в актовом зале лицея, который когда-то был бальным залом дворца. По такому случаю зажигали большие хрустальные люстры и настенные светильники с плафонами в форме цветов, ставили на сцену деревянный, украшенный резьбой стол XIX века. Его накрывали красной тяжелой скатертью, а сверху ложилась толстая книга с золотым тиснением. Там был записан свод правил лицея и имена всех его учеников. Директор заносил имена пятидесяти новых учеников во время церемонии посвящения. Писал директор простой ручкой, хотя перед ним стоял чернильница с красивой серебряной крышечкой и лежало перо.
Стол, чернильница, стулья для директора и двух завучей - это и немногое другое осталось от прежних владельцев дворца, генерал-губернатора и его потомков. Мебель и драгоценности замуровали в подвал после революции, а обнаружили их уже в шестидесятых, во время капитального ремонта школы с математическим уклоном. После этого было решено дать учебному заведению новый статус лицея.
Лиза знала наизусть историю лицея. Потому что стоило в разговоре упомянуть, что она учится во дворце, как сразу же начинали расспросы. И Лиза рассказывала о генерал-губернаторе, праздниках, традициях. Одной из традиций была Доска Почета. Была просто доска почета для медалистов и победителей олимпиад, и была именно Доска Почета. На ней висели фотографии пяти человек: генерал армии и дважды герой Советского союза, известная детская писательница, народный артист СССР, мэр города, физик-ядерщик, работающий в ОИЯИ в Дубне. Лиза мечтала, что когда-нибудь её фотография будет висеть там же. Она была уверена, что так и будет.