Константин встал на колени, и, осмотревшись по сторонам, нашел свой пистолет. Шатаясь, он дополз до пистолета и с трудом поднялся на ноги. Перед глазами все плыло, и он боялся снова отключиться. Дверь в черный внедорожник по-прежнему была открыта и Жикин, рухнув на нее, направил пистолет на Лобачева.
– Брось чашу.
Лобачев не реагировал на Жикина, но в руках появилась дрожь, отчего красная жидкость расплескивалась по салону авто.
– Все кончено. Бросай.
Лобачев на секунду замер, и это казалось победой, но он поднял голову, и, устремив свой взгляд на дом Сереброва, стал яростнее водить пальцев по чаше и громче, почти крича нести непонятную для Жикина тарабарщину.
Со стороны водительской двери донесся громкий хлопок, и полыхнула бледная вспышка.
Глава 23
Холодным декабрьским днем черная Шевроле Нива въехала на территорию городской больницы. Машина проехала под знак «Въезд запрещен», минула несколько машин скорой помощи и кучку курящих работников скорой. Шевроле сделало круг и остановилось почти у самого крыльца, где одиноко стоял Богдан. Рядом с ним лежало несколько сумок и пакетов с вещами, которые накопились за время его пребывания в больнице.
Из черного Шевроле вышел улыбающийся Константин, который словно помолодел лет на десять. Он распахнул руки в стороны и двинулся к Богдану.
– Стажер! – воскликнул Жикин.
Богдан не скрывал радости, что именно его бывший куратор приехал его забрать. Они загрузили сумки в машину, и, покинув территорию больницы, двинули в сторону дома Сереброва.
– Смотрю, машину поменяли, – сказал Богдан.
– Да. Надоела мне та колымага.
– Я хотел сказать поменяли шило на мыло, – сказал Богдан и рассмеялся в голос.
– Ты поговори мне еще и пешком пойдешь!
– Вызову такси, немаленький.
– Ты как вообще, стажер?
– Даже не знаю. Физически уже получше, а вот психически неуверен. Мне после того случая ничего не рассказывали, лишь задавали вопросы. Что вообще произошло?
В машине наступила тишина.
– Думаю уже можно тебе рассказать. За всем стояли Лобачев, профессор из университета и Штейн из клиники.
– Но как? А как же Питосина? Я что, убил невиновного человека? А почему в нас стреляли?
– Не тараторь стажер, и так голова чугунная. Питосина была далеко не невиновной. После перестрелки её проверили от и до, и, как оказалось у её рыльце утопало в пушку. Торговля наркотиками, проституция, торговля людьми заграницу. Там такого понаходили, что ей два пожизненных светило. Взяли всех, кто её покрывал и с кем она делала бизнес. Ох, и громкое это дело, хотя, до суда еще все засекречено. Так что, убил ты далеко не невинного человека. Уж поверь.
– Ну, это может быть. А зачем Лобачев и Штейн все это устроили и как они связаны?
– Как оказалось, все банально. Лобачеву поставили диагноз – рак на последней стадии. Он впал в отчаяние и готов был на все, чтобы сохранить себе жизнь. А Штейн оказался его сыном. Борислав все рассказал в подробностях, и как они узнали про Буджу, и как провести ритуал и что для этого потребуется. Он придумал взять девушек из клиники, которые скажем так, нуждались в изменении своих жизней.
– Но Наташа говорила, что Питосина за всем стояла.
– Штейн её использовал. В своем лечении наркозависимых он прибегал к гипнозу, так он поступил и с Питосиной. Он знал, чем она занимается, и сделал так, чтобы все следы вели к ней. И если бы Агния не покончила с собой, а выполнила условия сделки, Жил бы Лобачев долго и счастливо. А если бы мы вышли на Питосину, то скорей всего все так бы и закончилось, только вот без Профессора и его сына.