– Нет, я просто слегка удивлён, что приехал именно ты.
– А что тут удивительного? – спросил Константин и подошёл к Вадиму Арсеньевичу. Едва он заглянул в ванную, как его передёрнуло. Лицо побледнело, а ноги стали ватными. В последний момент он ухватился за дверной косяк, что помогло ему устоять.
– Ты как? – почти вскрикнул Буковский и поднялся на ноги так быстро, как только мог. Ведь лишний вес патологоанатома давно опередил Константинов.
– Нормально. Все хорошо. Просто спину прихватило, вот ещё не совсем отпустило.
– Костя, тебе необязательно тут находиться, я все запишу и передам тебе завтра утром.
– Нет. Я же сказал, что все нормально. Что с ней случилось? – спросил Жикин, но он и так знал ответ. Он успел заметить лежащую девушку в ванной с порезанным запястьем.
– Девушка, – начал Вадим Арсеньевич, – на вид лет двадцать семь, тридцать два. Глубокий, тонкий поперечный порез на тыльной стороне руки. Смерть наступила поздним вечером или ночью. На теле я не обнаружил каких-либо синяков, ссадин или следов борьбы, поэтому предварительная версия – суицид. Но, конечно, я дам более детальный отчёт после вскрытия. Сам понимаешь.
Константин молча кивал и почти не слушал своего товарища. Он был шокирован озером, даже не озером, а морем крови, которое залило весь пол в ванной. Вода смешалась с кровью и поднялась на несколько сантиметров, пока не просочилась на нижний этаж. Ему казалось, что оттуда вот-вот высунется чья та рука и утащит судмедэксперта, сидевшего так близко от этого кровавого озера. Он слегка дёрнул головой и вернулся в реальность, но стал под таким углом, чтобы не видеть ванную комнату.
– Да понимаю. Личность не установили? – спросил Жикин.
– Вроде нет, но тебе лучше поговорить с участковым. Отпечатки сняли, так что по базе пробьём.
Константин набрал полные лёгкие воздуха и заглянул в ванную комнату, чтобы ещё раз посмотреть на труп (хотя в этом случае он не хотел её так называть). Он посмотрел на бледное, с лёгким синим оттенком лицо, с прилипшей прядью тёмных волос. С первого взгляда она показалась ему милой, симпатичной девушкой, но присмотревшись получше он, разглядел под толстым слоем макияжа уставшее лицо, не выглядевшее даже на тридцать лет.
Руки затряслись, и он понимал отчего. Его дочь примерно того же возраста. Не виделись они уже два года, а последний раз созванивались как минимум полгода назад. Он сглотнул ком страха, которым параноил каждый следователь при виде «убитого» человека. Рука потянулась к мобильному телефону, но остановилась. Что ей сказать? О чём поговорить? Да и захочет ли она вообще разговаривать? Это уже было неважно.
Жикин прошёл немного вперёд и осмотрел ванную. На раковине и пристенной полке ничего не стояло, что было несвойственно для девушки. Никаких гигиенических средств, шампуней, кремов и прочей косметики. Не было полотенец, моющих средств. Не было ничего. Ванная комната была абсолютна пуста.
Следователь ещё раз взглянул на девушку и увидел тонкие чёрные бретельки, которые не скрывались в багровой воде. Это была ночная рубашка или топик от пижамы. На шее висело дорогое украшение, сделанное из золота. На мизинце «вскрытой» руки блестел драгоценный камень примерно в три карата на широком кольце из белого золота. На той же руке был надет широкий браслет все из того же белого золота. “Видимо, из одной коллекции” – подумал Жикин.
Следователь вышел из ванной комнаты и прошёл на кухню. Заглянул в кухонные шкафчики, в холодильник, поискал кухонную утварь – но ничего такого не было. Он заглянул в мусорное ведро. На дне лежала пустая бутылка французского вина и пакетик с молнией наверху. Пакетик был не больше спичечного коробка, в котором виднелись остатки белого порошка. Наркотики, – подумал Константин.
Жикин аккуратно достал пакетик и отдал его Буковскому, который слегка ошалел от увиденной находки. Следователь прошёлся по квартире и заглянул в спальню. Эта комната была так же не обжитой. Плед на кровати был смят – было видно, что кто-то спал, – на стуле висела женская одежда: серые брюки и чёрная блузка. Рядом стояли чёрные лакированные туфли. Девушка умела одеваться, и одевалась дорого. Константин осмотрел комод, покрытый толстым слоем пыли и шкаф, которые также были пусты.