Караванщик подобрал ошмётки рыжих стеблей, осмотрелся, приказал всадникам объехать колонну и объявить срочное отбытие.
«Выезжаем, трогаемся, быстрее, скорее!» – разнеслись голоса по ночному лесу, в глубине которого догорали два чудовищных пня. Купцы повыскакивали, зажгли масляные фонари, что висели под крышами фургонов, и взялись за длинные поводья. Караван тронулся. Спустя несколько минут на участок дороги, где только что стоял обоз, выползли четыре древесных чудища. Прикрывающие караван всадники выпустили вдаль ещё несколько полыхающих стрел, одна из которых, как им показалось, даже попала в цель, после чего фургоны скрылись за поворотом.
«Только бы дальше путь был свободен!» – взмолился Кэлбен, вглядываясь в ночную дорогу через линзы Лунного Кристалла, сияющие в темноте едва заметным мягким голубоватым светом. Вскоре болото, что тянулось по левую руку, затерялось в кустарнике, а кустарник плавно перешёл в лес. Дорога начала брать вверх, и у Кэлбена отлегло от сердца. Толстые древние деревья сменились смешанным лесом. Лужи пропали. Где-то вдалеке заухала сова. Караван ехал без остановок всю ночь, пока первые лучи восходящего солнца не окрасили бледной желтизной макушки деревьев. Все были измотаны и напуганы: до самой зари никто не сомкнул глаз. Тарны тащили тяжёлые повозки на последнем издыхании.
Когда утренний холодок уступил место тёплому летнему ветру, впереди открылись широкие цветистые луга, а над головой растянулось чистейшее лазурное небо. Колонна выехала из леса, и всех обуяло радостное облегчение: даже не верилось, что этот бесконечный лес таки закончился. Повсюду стрекотали кузнечики, на луговых цветах радовали глаз своим великолепием большие многоцветные бабочки. Над караваном кругами залетали стрекозы, словно чествуя путников с успешным завершением опасного приключения. Проехав сотню саженей, колонна остановилась. Лагерь решили не разбивать и оставили повозки прямо на дороге в том же самом порядке, в котором они и шли. Всем нужно было хорошенько выспаться и отдохнуть от бессонного ночного кошмара.
– Сколько мы проспали? – потянувшись, спросил Альд, выйдя из тени фургона под палящее солнце.
Руфрон уже сходил на опушку и принёс тарнам большую охапку веток, которые те теперь жевали с превеликим наслаждением. Он ходил вокруг повозки и тщательно её осматривал со всех сторон: ничего ли не надломилось, ничего ли не отлетело.
– Судя по солнцу, сейчас часов пять, не меньше, – донеслось откуда-то из-за угла.
– Пять вечера? – воскликнул Альд.
– Ну не утра же, – рассмеялся в ответ толстяк. – Хотя, признаться, я толком не выспался. Глаз не мог сомкнуть после случившегося. Такого со мной ещё никогда не приключалось. Два раза, бывало, чуть было не ограбили, но удавалось договориться и откупиться, но чтоб такое… бр-р-р… Вот уж не думал, что когда-нибудь сам попаду в переделку, как в тех байках, что рассказывают вечером у костра или спьяну в таверне.
– Это были Трясинники? – спросил Альд.
– Ты ведь сам видел, – напомнил Руфрон.
Парень прекрасно помнил, что фургон торговца ехал сразу вслед за Кэлбеновым, а когда караванщик увёл тарнов на таран, между повозками образовалось расстояние в несколько десятков саженей. Разобрать через мутное круглое стекло, что происходило дальше во тьме, было несколько затруднительно, но когда загорелись факелы, Альден отчётливо видел, как Кэлбен расправляется с жуткой болотной тварью, в то время как Руфрон прятался в углу, забравшись под огромные мешки с шерстью принфисов.
– Да, видел, но не то чтобы очень, – вздохнул мальчик.
– И скажи своей судьбе за это большое спасибо! – откликнулся купец, выйдя из-за повозки.
– Интересно, а те, что напали следом, были такие же большие? – молвил Альд, сам толком не поняв, задаёт он вопрос Руфу или же самому себе.
– То были не Трясинники, малой, – внезапно донёсся горделивый голос проходящего мимо юного воина.
– Нет?! – искренне поразился мальчик.
Руфрон тоже повернулся к стражнику с полным недоумения лицом.
– У Джахрира они значатся как «Древесные Отродья», хотя Кэлбену не нравится это название, и он зовёт их просто «пнями». Жутчайшие твари, но вам повезло, что мы с вами, – бросил юноша, и, просияв самодовольной улыбкой, сделал несколько больших шагов, после чего скрылся в прицепе-сарае головного фургона.
– Да уж, и вправду повезло, – согласился Руф. – Хотя, за что собственно и платим, – добавил он тихим едва слышным голосом, окинув быстрым взглядом крытый прицеп, стоявший всего в десятке шагов впереди.
Через час все начали готовиться к скорому отъезду. До города оставалось всего полтора суток, и заночевать путешественники намеревались в трактире на развилке нового тиринминского тракта. Альден забрался на крышу и, греясь на вечернем солнце, от безделья подсчитывал бабочек с сине-красными крыльями, что время от времени в хаотичном танце, то взмывая, то камнем падая вниз, перелетали через поросшую травой колею. И тут вдалеке на изгибе дороги показались до боли знакомые силуэты.