Они продолжали трапезу, но внезапно Алекс вскочил и придвинул Абелю свой стул:
— Нечего тебе рассиживаться на кровати.
Оба в недоумении уставились на него. Как прикажете Лили, бывшей конторщице, реагировать на подобное поведение?!
— Алекс! — вскричала она.
— Что Алекс, Алекс, — огрызнулся тот. — Я хочу сказать, чтоб ты пересел на стул, если надумал у меня рассиживаться.
Абель пересел на стул.
— Между прочим, я и не собирался рассиживаться у тебя, я просто заглянул к вам. А малыши-то подросли.
— Правда? — спросила Лили. — Слава Богу, они все здоровенькие, старшенький прямо как медвежонок, а младший — тоже мальчик.
Абель дал каждому из детей по кроне. Младший тотчас сунул ее в рот.
— Смотри, чтоб он ее не проглотил! — воскликнул Алекс.
Дети подошли и по очереди подали Абелю руку — благодарили.
Волнение охватило Абеля, когда он держал в своей руке эти маленькие ручонки.
— Да, а где Регина? — спросил он.
Лили ответила:
— Регина живет у себя, она вышла замуж, и у нее уже есть ребенок, а муж ходит машинистом на каботажных рейсах. Да, Регина хорошо устроилась в жизни, вот уж у кого есть голова на плечах.
— А с нами она и знаться не желает, — заметил Алекс.
— Еще чего захотел, — сказала его жена. — Знаться с нашим убожеством!
Алекс заметно сбавил тон, он не стал в третий раз спрашивать, сидела ли она голодная.
— Я ведь почему спрашиваю, чем ты намерен заняться, это в смысле не сможешь ли ты тогда взять меня к себе? Ну, что ты мне ответишь?
— Я подумаю, — сказал Абель.
— Подумай, — встряла Лили, — подумай и сделай.
Алекс:
— Я ведь был хороший матрос, не хуже других.
— Да.
— Все делал, что ты мне велел. А когда ты уехал, а я стал штурманом и продавал билеты и все такое прочее, я и с этим справлялся и все держал в голове.
— А куда делись твои передние зубы? — спросил Абель.
Лили:
— Ты когда-нибудь видел такое зрелище?
— Это случилось на борту, в последний рейс. Северин выбил мне зубы разводным ключом. А что, очень заметно?
— Не очень, — с улыбкой ответила Лили, — это тебя даже красит.
Абель попрощался и ушел.
Уже перевалило за полдень. Он и сам был не прочь съесть кусок печенки, но ему никто не предложил, поэтому он зашел по дороге в лавочку, купил каравай, несколько копченых селедок и отправился домой.
Под вечер, когда уже смеркалось, в дверь заглянул какой-то молодой человек, удивился, испугался даже и не вошел внутрь.
— Здесь кто-то есть? — сказал он.
— Да.
— Но здесь никогда никого не было.
— Я вернулся несколько дней назад, а вообще-то я всегда живу здесь. А тебе чего надо?
— Мне? Ничего.
— Все, что здесь есть, принадлежит мне, — сказал Абель, — кровать тоже моя, я оставил ее, когда уехал. А этот ящик у меня вместо стола.
— Да, да, — сказал паренек и ушел.
Небось расстроился, подумал Абель и поглядел ему вслед. Как выяснилось, паренек приходил не один, рядом, когда он уходил, мелькнуло светлое платье.
Придется мне навесить замок, подумал он, не то они и меня самого унесут из дома.
На другой вечер, когда, засидевшись на солнышке, он пришел домой позже обычного, навстречу ему из сарая вышла парочка, девица и уже немолодой мужчина с сединой в бороде. Абель только хотел было спросить, чем это они у него занимались, но вовремя сообразил, что такой вопрос мог прозвучать двусмысленно, и промолчал. Он ухватился за ульстер, который нес мужчина, и сказал:
— Это мой.
Мужчина, не выпуская ульстера из рук:
— Не больше твой, чем мой.
Потом он все-таки, хоть и неохотно, отдал ульстер и добавил:
— Можешь взять себе. Тоже мне франт нашелся.
Девица на ходу пробормотала:
— Говорила я вам: не берите, это чужое.
Абель нагнал парочку и остановил девицу.
— А что это у вас под накидкой, барышня? Нет, нет, так у нас дело не пойдет.
— Не смей приставать к даме! — пригрозил мужчина.
— Что за дурацкие шуточки уносить мое исподнее!
— Эй ты, кому говорят: не задирай даме юбку, — взревел мужчина.
— Вы только поглядите! И рубашки и кальсоны, да вы их даже надеть не сможете!
Девица начала хныкать:
— Я же все время говорила, что это нельзя брать, что это чужое.
— Тогда зачем брали? Ведь это все мужские вещи.
Кавалер девицы полез к Абелю с кулаками. Тогда Абель крепко взял его за плечо и отвел к проволочной ограде. А вернувшись, девицу не застал: она сбежала по железнодорожной насыпи.