Рибер Карлсен лишь ненадолго задержался в родном городе, но стало известно, что на третий день праздника он нанес Ольге христианский визит и они имели вполне дружескую беседу. Конечно же дружескую, и по Риберу Карлсену нельзя было сказать, будто он обижен тем, что Ольга с ним порвала. Он рассказывал ей про Финмарк, и что там очень даже неплохо жить, и что там растут цветы, и живут милые люди, и величественная природа. Конечно, когда настает полярная ночь… но на этот случай у людей образованных есть книги, у него же была научная работа.
— Об избавлении, — сказала Ольга. — Я про это читала.
— Об искуплении, — отвечал он так учтиво и снисходительно, что она даже не очень и смутилась, только покраснела немножко. Впрочем, он помог ей преодолеть смущение, сказав: — Это исследование, за которое я надеюсь получить докторскую степень, если, конечно, справлюсь. Но оно потребует усиленных занятий.
— О Боже! — воскликнула Ольга.
Вот так прошла их встреча, и Ольга даже не стала скрывать, что назвала искупление избавлением, она сама всем об этом и рассказала.
Трудней было понять, откуда стали известны некоторые другие обстоятельства. Так, например, Лолла прослышала, что Лили, ну та, что сидит в конторе и замужем за Алексом, опять ждет ребенка, хотя с последних ее родов прошло уже пять лет. Мало того, она вдобавок прослышала, что Абель нередко бывал с этой Лили, когда позволяли время и обстоятельства. Ну и что? Неправдоподобно. Но Лолла сама слышала, и вообще стыд и позор, и одному Богу известно, правда ли это…
Абель действительно частенько бывал на лесопильне, и, может быть, главным образом из-за Лили. Но как-то раз его остановил на улице аптекарь и завел с ним речь. Сам аптекарь, почти единственный хозяин лесопильни, вышел из своей машины и даже приподнял шляпу.
Он прослышал, что Абель сведущ в лесопильном деле, вдобавок он знал, как, впрочем, и все остальные, что Абель получил в наследство изрядную сумму. Так вот, не мог бы Абель малость подсобить ему по лесопильной части? Дела идут не совсем ладно, с каждым годом все меньше дохода, видно, производство поставлено не так, как надо.
— Давайте присядем, — сказал аптекарь и опустился на бревно. — Беда в том, — продолжал он свою речь, — что я не специалист в этом деле, но они навязали мне большую часть акций, и я по доброте душевной их взял, чтобы не оставить без куска хлеба такое количество рабочих. Мы, ну те, у кого есть хоть какой-то достаток, обязаны помогать людям. Вы не могли бы, Бродерсен, выделить некоторую сумму, чтобы снова пустить все в ход? Заказов у нас выше головы, мы скупаем бревна, скупаем лес на корню, у нас есть кредит и вообще все есть, мы разделываем лес, продаем, мы все время в делах, но почему-то настоящей отдачи нет.
Абель нашел, что со стороны аптекаря очень славно не требовать прямого ответа на его прямые вопросы, он сам топил их в словах, вероятно боясь услышать однозначный отказ. Абель не хотел связываться с этим допотопным предприятием, и аптекарь давал ему возможность уклониться от ответа.
— У вас красивый автомобиль. Хорошей марки.
— Вам она знакома?
— Да.
— Очень дорогая, — сказал аптекарь, — но чтобы вернуться к тому, о чем мы уже говорили: вы могли бы стать управляющим, что вы на это скажете? У нас есть возможность сделать выгодную покупку в «Пистлейе», но денег не хватает. Мы еще с прошлого сезона им задолжали, так что этот лес они нам в кредит не продадут — чтобы уж сказать вам все как есть. Если бы вы, Бродерсен, вошли в долю и кое-что усовершенствовали, мы бы вновь завоевали доверие. Для нас всех будет очень скверно, если… ну, если дело окончится неудачей. Да к тому же некоторые живут только с лесопильни и не имеют других средств к существованию. Вы, Бродерсен, были в Канаде, вы специалист, как я слышал…
— Ну, там было все другое, — отвечал Абель.
— Конечно, другое, размах иной, электричество. Я в этом мало что смыслю..
Старый аптекарь был человек чести. Он всегда действовал с излишним размахом, всегда хотел играть роль благодетеля, только средства ему того не позволяли. А так ничего плохого о нем не скажешь, он действительно был человеком чести.
Абель сказал:
— Я наведаюсь туда и посмотрю, как там и что, если хотите.
— Спасибо, — ответил аптекарь.
Но это «наведаюсь» вызвало скрытое сопротивление со стороны руководителя работ и десятников, которых назначило правление. Абель провел там три недели, и ему все это надоело, впрочем, работа ему вообще быстро надоедала. И однако же три недели, проведенные им на лесопильне, оказались не совсем чтобы бесполезными. Благодаря ссылке на Абеля и рискованным намекам на то, что этот богатый и редкостный специалист намерен войти в долю, правлению удалось выбить кредит на покупку леса в «Пистлейе». А дальше дело могло благополучно идти все лето.