Абель, задумчиво:
— Да, первая любовь — это такое дело…
— У вас тоже есть опыт по этой части?
— Небольшой.
— Это и впрямь непросто, — сказал Клеменс, — я, верно, от вина разболтался. Но если бы та девушка сейчас вошла в дверь, мне и по сей день это бы не было безразлично. Сейчас и сегодня.
— Но Бог ты мой! — воскликнул Абель. — Как же вы терпели, чтоб она была у вас служанкой?
— Просто терпел, как и всегда. С тех самых пор, когда я был еще молоденьким студентом и приезжал домой на каникулы. Ни словом, ни взглядом я себя не выдал.
— Это ж надо, какое образцовое поведение! — воскликнул Абель.
— Да, у нас дома всегда требовалось образцовое поведение. Отец, и мать, и две мои сестренки, которые тогда еще были совсем маленькие, мы прямо так и родились на свет с образцовым поведением.
— А вы не могли взять и обручиться с этой девушкой?
— Я — и обручиться! Даже речи быть не могло! Просто признаться в любви и то показалось бы чудовищно.
— Значит, было какое-то серьезное препятствие?
— Да. Не тот уровень. Классом ниже. О ней ходила молва, что она совсем неуправляемая, слишком бурный темперамент. Но в моих глазах это ничего не значило! Напротив, это, может, и было самое привлекательное для меня в том возрасте.
— А самой девушке так и не пришло в голову, что вы к ней питаете нежные чувства?
— Никогда. Скажи я ей об этом сегодня, она была бы вне себя от удивления.
Абель, улыбаясь, покачал головой:
— Такие тайны всегда рано или поздно просачиваются наружу.
— Никогда! Совершенно исключено. Спросите лучше, как моя жена это терпела.
— Она, выходит, знала?
— Она знала все. Я думаю, именно поэтому она и пригласила ее работать у нас.
— И на нее это никак не влияло?
Клеменс, чуть смущенно:
— Возможно. Слегка. В эти месяцы она была со мной ласковей, чем обычно. Она постоянно требовала, чтобы я вел ее под руку. Ох, это вино! Я, верно, наскучил вам?
— Совершенно наоборот, — заверил его Абель.
— Но разве это не доказывает превосходство моей жены, превосходство Ольги, что она взяла ее в наш дом?
Абель, поразмыслив:
— Не могу сказать. Коль скоро она знала, что ваше неестественно образцовое поведение не дает вам предпринять какие бы то ни было шаги…
— Да, да, ваша правда. И чтобы закончить эту тему — если первая влюбленность заканчивается помолвкой и свадьбой, это редко приводит к добру. Стало быть, и скрывать уже нечего. А вот и Ольга! Вы уж извините, что получился такой дурацкий разговор. Для меня это отнюдь не вопрос жизни и смерти.
Вернулась Ольга, кавалер подвел ее к столику, поклонился и ушел.
— Я ему давно задолжала этот танец, — сказала Ольга. — А еще рюмочки вина для меня не осталось? Ты его, наверно, знал, Абель. Это сын купца Гулликсена, мы у него берем товар.
— Да, я его знаю. Его звать Вильям.
— Очень деловые люди и большая торговля. Но на новый фонтан они дали всего сто крон, а я знаю такого человека, который выложил тысячу. Но от этого они не становятся менее почтенными людьми. Ты видел эту маленькую фигурку, Абель? Видел, откуда у ней течет вода? Господи, как я разболталась! А все из-за вина.
— Ты прямо сияешь, — сказал Абель.
— Посияй и ты хоть немножко.
Клеменс, с улыбкой:
— Ты не даешь ему такой возможности.
— А вы слышали, как я крикнула неграм, чтоб они пели, и они запели?
— Попробовали бы они не послушаться.
— Вот уж не знаю, Абель. Они не обязаны меня слушаться. Слышишь, они снова поют! Да-да, и еще под саксофон! Хорошо они там выглядят, эта их чернота среди меди, черное и золотое. Но когда ты давеча сказал насчет того, чтобы выйти за них…
— А ты их вблизи видела? — спросил Абель. — У них все бархатное, глаза, голос, кожа — сплошной бархат.
— Да, но выходить за них! А еще говорят, от них плохо пахнет. Но когда ты станешь капитаном, мы все равно поедем к твоим неграм. Спасибо тебе за сегодняшний вечер! — закончила она и поднялась с места. — Нам пора домой к нашим малюткам. Ты расплатился? — спросила она у мужа.
— Нет. — Он опустил руку в карман.
— Не беспокойтесь, — сказал Абель, — я еще немного посижу.
IX
Проходили месяцы.
Он все слонялся и слонялся и находил спокойные места, где можно было побыть одному. Поскольку такие блуждания без всякой цели производят скверное впечатление, он купил себе рюкзак, чтобы по меньшей мере иметь хоть какую-то ношу. День за днем, неделю за неделей он бродил и не работал и не пытался заняться делом, нет и нет. Садоводство было вполне приятное место, а в рюкзаке он обычно приносил немножко разной провизии и подкармливал тамошних учеников, они всегда хотели есть и были благодарны за еду.