Девица стояла, закусив губу. В иных обстоятельствах Родрик не преминул бы заприметить такую красотку: большие тёмные глаза, точёный носик, остренький подбородок. Может, только рот чуть великоват. Очень хороша, лет семнадцати, не старше.
Старик очертил в воздухе рукой фигуру, похожую на медальон, висевший у него на шее: треугольник, заключённый в круг, и что-то пробормотав под нос, сделал шаг к Родрику.
- Раз уж господин твой наделил тебя способностью говорить на человеческом языке, во имя отца всех богов, заклинаю, ответь, кто ты, и зачем решил в неурочное время потревожить покой добрых людей?
- Преподобный... - У Родрика пересохло в глотке, ноги были привязаны так туго, что он их уже не чувствовал. - Я не понимаю. Какой господин? Какое время? В чём меня обвиняют? Я шёл из Подгорья, заблудился на болотах...
Лицо старика потемнело.
- Это ложь.
- Преподобный...
- Достаточно. Я услышал то, что ожидал. - Монах презрительно отвернулся.
- Отец! - слабо пискнула девица.
- Эирлис, - строго произнёс старик, - ты слышала сама. Чёрная сущность этого оборотня лжёт. Я удивляюсь лишь, что ему удаётся так долго обманывать наши глаза. Мы ни разу не видели порождений Вила, сходство которых с человеками столь удивительно.
- Но святая Аберта сказала...
- Молчи! Это может быть опасно. Сказанное тобой он впитывает и использует против тебя, обволакивая твой разум. Идём. - Он взял её за руку.
- Да что за ведовщина тут творится?! - выкрикнул Родрик. Они, не обратив внимания на его вопль, направились к выходу. Родрик трепыхнулся ещё раз, до боли напрягая мускулы, но кожаные ремни держали мёртвой хваткой. - Выпустите меня!
Дверь открылась и закрылась, впустив порыв холодного ветра.
- Да чтоб вас нек сожрал со всеми потрохами! - яростно рявкнул Родрик.
Он ослабил мускулы, успокаиваясь. Что в этой деревне творится, в самом деле?! В его голову закралось смутное подозрение, однако ж, может быть, дело обстояло совсем не так худо, как он начал представлять.
Это было давно, лет двадцать тому назад или около того, когда Родрик был ещё безусым юнцом. Его отец Харольд Оргин за свою верную и долгую службу королю Этельреду получил герб и в держание замок с крохотной деревенькой под названием Харлех, далеко на юге. Насколько помнил Родрик, едва ли не на краю Гриммельнской чащи. Но, слава богам, хоть это: вскоре после того король Этельред умер. Харольд с семейством отправился в новообретённое поместье, несмотря на страшное недовольство Родрика. Во-первых, физы всегда были народом воинов без страха и упрёка, и Родрик с нетерпением ждал того часа, когда ему будет дозволено взять настоящий меч и прославить своё имя. Что ему делать там, в богами забытом Харлехе, в тысяче миль от родных мест? Учиться помещичьему искусству? А во-вторых, если и учиться, то не ему: Родрик был младшим сыном в семье. Протянув там немногим меньше года, Родрик сказал родным «прости-прощай». К слову, отец препятствовать не стал. Только обнял крепко, и отдал ему свой меч. Ему, а не старшему брату, и Родрик это оценил. Мать собралась было завыть воем, но старый Харольд глянул на неё сурово, и та лишь коснулась лба сына дрожащими губами.
По дороге на север - для наёмника там всегда найдётся работа, - Родрик миновал мёртвую деревню с гроздьями повешенных, болтающихся на раскидистых дубах, а среди них - и женщины, и дети. Это его удивило: войны в этих краях не велось, и местные эорлины, в отличие от своих северных собратьев, жёстко преследовали нарушителей мира. В постоялом дворе близ Килхурна один солдат, пожав плечами, в ответ на расспросы бросил:
- Фанатики.
По его словам выходило, что после того, как нежить выбралась из Чёрных гор, во многих местах народ будто посходил с ума: доморощенные проповедники вещали о скором конце мира, и даже приносили человеческие жертвы, надеясь отвратить от себя ярость тёмного бога, но вместо этого вызвали гнев своих собственных лордов.
- Туда им и дорога, - закончил тот солдат. - Даже и не думай, парень: тебя бы эти изуверы не пощадили. Говорят, людей заживо жгли, пляски вокруг устраивали, да моления непотребные устраивали.
В животе сделалась слабость, и Родрик мысленно вознёс самую горячую просьбу к праматери Боанн. Только бы он ошибался, и судьба не занесла его в подобное место! Ладно бы в бою, с мечом, но кончить жизнь как какой-нибудь поджаренный хряк... И как там Гаран, кстати? Или эти безумцы тоже его где-нибудь привязали, да калёными железками жгут?
Он попробовал ещё раз растянуть ремни, стягивающие запястья. С правой стороны путы еле-еле начали поддаваться, скрипя. Кожа была сырая, так что ещё полчасика, может, быстрее, и должно получиться. У Родрика на лбу выступила испарина. Только бы никто не пришёл.