- Он чист! - возвестил Сигерд.
Путы развязали и - Родрик не поверил такому счастью, - щёлкнув замком, сняли ошейник. Родрик уселся на лавке, потирая затёкшие запястья. Он чувствовал себя на удивление хорошо. Ни в Бриотигерне, ни где ещё в банях не использовали такие розги, просто обливались из ковшей, сидели в клубах пара - и всё.
Те двое мучителей и Эирлис между тем куда-то исчезли. Родрик исподлобья глянул на монаха.
- Что это было? - буркнул он.
- Где нечисть - там холод, - сказал Сигерд, - ибо твари Виловы несут с собой ветер леденящий и сковывают воду стынью. Огня же святого боятся, и потому по воле Отца всего сущего обречены были на вечное заточение и муки смертные в полыхающих подземельях Гленкиддираха. Но тёмной волей были сорваны цепи и разбиты крепкие оковы на железных дверях, чудища смердящие вырвались на волю, чтобы пожрать род людской, и круг замкнулся. Мир рухнул, оказавшись во власти тьмы, и лишь истинно правоверных Отец небесный уберёг от гибели, и лишь нам доверил хранить светоч истинной веры.
- Мир не рухнул, святой отец. Люди как жили, так и живут.
- Там, откуда ты пришёл?
- Да. Едят, пьют, любят баб, воспитывают детей. Как всегда. Там, по ту сторону болота.
Старик удручённо покачал головой.
- Боюсь, ты ошибаешься, сын мой. Это было давно, так давно, что только деды наших дедов, будь они живы, могли бы что-то рассказать. Ныне остались только мы. Однако же, - Сигерд посмотрел Родрику в глаза, - ты должен поведать мне о своих видениях. Я думаю, это духи предков живут в тебе, и только их сила помогла тебе выжить в подлунном мире.
Родрик пожал плечами.
- Договорились. Но - дашь на дашь.
- Что ты имеешь в виду? - изумился старик.
- Я расскажу вам, а вы - мне. Про круги, подлунный мир и прочее.
Сигерд задумался.
- Вижу, ты слишком долго блуждал во тьме. Душа твоя чиста. Я расскажу тебе. Но не сейчас - завтра, если боги позволят нам пережить эту ночь.
- Что опять такое? - Родрик едва не рассердился. - Что будет этой ночью?
- Не волнуйся. В Граде божьем ты в безопасности.
«Проклятье. Снова загадки». Кивнув, Родрик поднялся со скамьи.
- Ладно. Поглядим-увидим. Мои штаны сожгли...
- Не торопись, сын мой. Ты должен ещё некоторое время оставаться здесь.
- И долго?
- Пока священный огонь не сожжёт остатки скверны. Как только угли потухнут, тебе принесут одежду. И уже сегодня вечером мы вместе вознесём молитву, чтобы они не забрали никого из нас. Ночь отделит агнцев от козлищ.
- Жду, не дождусь, - проворчал Родрик под нос.
Глава 6. Ветер
После ухода преподобного Родрик посидел ещё немного, раздумывая обо всём сразу, и, не надумав ни одного ответа на свои вопросы, улёгся на той же лавке, где его хлестали вениками. Было жарко, угли в очаге мерцали красным, догорая, а тело после проведённой экзекуции приятно ломило. Облезлые чудища на стенах и потолке тоже немного успокоились, и теперь беззлобно пялились на незваного гостя.
Проснулся он от скрипа двери. Чумазый мальчишка положил рядом с ним стопку одежды.
- Велено передать, чтоб к Божьему дому шли, - шмыгнув носом, сообщил он. - И просили поторопиться, а то уж скоро темнеть начнёт.
Родрик нарочито неспешно натянул штаны. И штаны, и рубаха были хотя и не новые, но чистые и почти не ношеные. Мальчишка беспокойно топтался у двери.
- Эй! - окликнул его Родрик. - Что это за Божий дом? Где?
- От восточных ворот всё время прямо. Сами найдёте?
Родрик кивнул.
- Ну, тогда я пойду, - выпалил мальчишка и, не дожидаясь ответа, выскользнул наружу.
Родрик завязал шнуровку на рубахе - та оказалась великоватой, с трудом натянул на распаренные ноги сапоги, вышел следом - и неприятно поёжился. После такого жаркого дня, вопреки ожиданию, на улице было холодно - настолько, что руки немедля покрылись мурашками. Тропинка от бани - «ах, да, - усмехнулся Родрик, - дóма очищения», - вела к воротам, которые он по приходу сюда и не заметил. Бревенчатый частокол здесь был двойным, высотой в три человеческих роста, с деревянными вышками по обе стороны от входа. Наверху тенями маячили стражники с копьями.
«Воюют с кем, что ль?» - задумался Родрик, и это его подозрение укрепилось, когда он оказался внутри стен Кадвана. Со всех сторон к центру селения шли люди: мамаши с хныкающими младенцами на руках и малолетками, цепляющимися за подолы, хмурые мужчины - все с оружием, непривычно тихая молодёжь - и все сосредоточенно, почти не толкаясь, спешили в одном направлении. Спешили, впрочем, не все: Родрик заметил, что многие оставались в домах, наглухо запирали двери и ставни, тушили свечи и лучины; кругом лязгали засовы и скрипело дерево.