Родрик остановился за деревом.
Дверь хижины была закрыта, наружный засов опущен.
«Слава богам». Раз дверь заперта изнутри, и так тихо, они, скорее всего, схоронились в подвале.
На мохнатых лапах елей лежал снег. Хорошо, хоть ветра в лесу не было, а то Родрик уже замучался выбивать зубами дробь. Перехватив меч поудобнее, он на цыпочках прокрался к двери, хрустя опавшей хвоей, легко её подёргал. Так и есть - заперта.
- Эирлис! - тихонько позвал он. - Это я, Родрик.
Тишина. Проклятье.
- Эирлис!
«Они не услышат, раз в подполе сидят». А орать во всю глотку себе дороже: мало ли, кто из леса может набежать. Родрик потоптался на месте, раздумывая. Ночь почти на исходе, и можно было бы здесь утра дождаться, если бы не такой холод. Или отправиться в Кадван? Когда двигаешься, не так зябко, но, с другой стороны, сейчас ему повезло, а если на обратном пути он наткнётся на стаю тех здоровенных гиен, то их может оказаться многовато для одного меча.
«Ладно, рискнём». Этот клинок неплох, но жаль, что у него нет его собственного: тонкого, острого, лёгкого как пёрышко, и тяжёлого как секира. Родрик решительно повернулся к дому спиной - и замер.
Крик. Из хижины.
Как раз такой, как если бы кричащий находился за толстой дверью. Или в подвале. Кругом такая тишь, что ошибки быть не могло.
Родрик постучал кулаком.
- Эй, откройте!
Приглушенный шум, возня и опять крик.
Родрик ударил в дверь плечом, раз, другой. Она скрипела, но стояла как каменная. «Вил подери этих кадванцев - понастроили крепостей! Да только, видать, не шибко запоры помогают». Из небольшой поленницы, что лежала возле дома, Родрик выхватил чурбак помощнее, и что было силы принялся колотить по двери. Десять-пятнадцать-двадцать ударов - и толстая щеколда на той стороне треснула, либо просто вылетела из петель.
Выставив перед собой клинок, Родрик влетел в хижину. Крышка подпола была открыта, оттуда лился едва заметный свет от лучины, а за края отверстия отчаянно цеплялись пальцы.
- Родрик! - пискнула Эирлис.
Родрик одним прыжком подскочил к лазу, схватил её левой рукой за запястье, дёрнул изо всех сил. Снизу послышалось хриплое урчание. Эирлис завизжала, а сам Родрик бухнулся на колени, едва удержавшись на краю. Кто-то тянул Эирлис вниз.
- Держись! - рявкнул он.
Эирлис отчаянно ухватилась за его ремень. Разглядев под ней чёрную тень, Родрик почти не глядя ткнул мечом - и повалился назад. Эирлис, помогая себе руками и ногами, как пробка вылетела вслед за ним, резво поползла на четвереньках. Внизу зарычало.
Родрик судорожно шарил вокруг - кажется, он уронил меч в подвал. Вслед за Эирлис тоже едва не на карачках он ринулся к топчану. Его меч лежал там, в целости и сохранности. Родрик выдернул кринок из ножен, стремительно развернулся - и вовремя. Из лаза, ведущего в подпол, выползало нечто. С двухгодовалую свинью размером, десятком паучьих лап и бугристой бородавчатой мордой. Большие выпученные глаза без век, каждое с куриное яйцо, дико зыркали в стороны, каждое само по себе. Пасть раскрылась, показав клюв как у осьминога, оглушив Родрика диким свистом. Там, докуда он, по всей видимости, достал мечом, зияла красным колотая рана. Увидев Родрика, паук зашипел и остервенело задёргался, пытаясь протиснуть грузную тушу в отверстие.
Чудище верещало так, что у него закладывало уши. Пролезть у твари не получалось. Поплевав на ладони, Родрик обеими руками взялся за рукоять, и как дровосек обрушил длинное лезвие на голову монстра. Та лопнула словно переспелый арбуз, забрызгав всё вокруг липким соком. Тело паука обмякло и, ломая перекладины лестницы, бурдюком шлёпнулось вниз.
Отплёвываясь, Родрик ногой поддел крышку люка; та с грохотом захлопнулась. Потом ринулся к двери, которая открытой болталась на кожаных петлях. Запер, подпёр чурбаком. Запалил очаг. Это получилось сделать не сразу: кремень, зажатый дрожащими от напряжения пальцами, никак не хотел попадать по кресалу.
- Где Гаран? - гаркнул он. Эирлис сидела на полу в уголочке, обхватив колени руками и тихонько всхлипывая. - Откуда эта тварь внизу взялась?
Эирлис подняла голову.
- Как, мать твою, она туда попала, ежели вылезти не может?!
По её щекам текли слёзы, а огромные глаза смотрели так испуганно, что Родрик устыдился своего крика. Девица-то девицей, но кроха ещё совсем. Не отрывая от него взгляда, она подняла руки и, отделив прядь волос, принялась быстро-быстро плести тоненькую косичку.
- Что ты делаешь?
Она замерла.
- Не знаю. Я, когда волнуюсь, начинаю косичку заплетать. Само собой получается. Глупо, конечно.
Родрик улыбнулся. Подошёл и ласково потрепал её и без того взлохмаченную шевелюру.