Названный Родрик, родом из физов, телосложения сильного, высок ростом, но не превышает меры, волосы светлые, бороду бреет, на груди слева шрам длиною в ладонь. Гаран выше обычного, худ и жилист, лицо костистое, безбородое, волосы тёмные, на голове проплешина.
За укрывательство указанных злоумышленников виновный будет повешен за шею и будет висеть так до самой смерти, а принадлежащее ему имущество конфисковано.
Дано в Бреотигерне в 17-й день Бычьего месяца года 202-го от Основания и подписано самолично светлейшим герцогом Леофриком Бедвиром».
- Пусть мортох сожрёт меня со всеми потрохами! - взвился Гаран. Он вскочил и принялся вышагивать взад-вперёд. Рожа у него была потешная: на манер Морского народа он красил себе глаза чёрным, и ещё по полоске от каждого глаза вниз по скулам. Вид получался зловещий, но сейчас, после двухдневного пути без умывания краска вся размазалась, так что казалось, что Гаран весь в грязных слезах. Как баба, чей мужик молодуху нашёл. Поляна была небольшая, и его нервно подпрыгивающая фигура то ныряла в темноту, то вновь появлялась в круге света, отбрасываемого костром.
- Хватит мельтешить, - наконец, буркнул Родрик.
Тот остановился.
- Я ж говорил тебе: не надо было всё брать! Взяли б только то, что причиталось, глядишь, и не искали бы!
Выражение лица Родрика ничуть не изменилось. С задумчивым видом он покрутил пергамен в руках и швырнул его в огонь. Кожа вспыхнула и съёжилась в чёрный комочек.
- Холодно, - безразлично произнёс он.
Гаран оторопело остановился.
- Чего?! Какой, к Вилу, холодно? Ты слышишь, что я говорю? С повинной надо идти, нам отсюда ходу нет. Слева горы, справа - топь. Они наверняка посты на дороге выставили...
Ни слова не говоря, Родрик отстегнул застёжку плаща и, расстелив на земле, высыпал на него содержимое довольно увесистого кожаного мешка. Оттуда дождём посыпались монеты.
- Я и так не всё забрал, - сказал он. - Сундучок тяжёлый был, далеко бы не ушли. Здесь сто тридцать два керна. Половина - твоя. Можешь взять и топать в пасть хоть к самому Вилу, хоть к герцогу. Тебя там напоят, накормят и девку дадут какую пожелаешь, даже не сомневайся. - Родрик фыркнул. - А я ему три года служил без малого, уж и сосчитать не могу, сколько раз смерти в глаза смотрел, а что взамен получил? Жратву, кислое пиво и четыре дарна серебром. Леофрик мне должен, и я скорее это золото по болоту разбросаю, чем ему верну.
Гаран внезапно успокоился.
- Проклятье. - Он вновь присел на корточки и застыл, уставившись в огонь.
- Да брось! Где наше не пропадало... на это полграфства купить можно. Потом продать задёшево, и снова купить.
- Что верно, то верно. Я таких деньжищ раньше не то что в руках не держал, даже и не видывал. Чтоб нашему брату столько заработать, десять раз в бою помереть надо. Только толку здесь от них...
- Хорошего мало, - согласился Родрик. - На дороге и во всех селеньях посты точно стоят, так что туда соваться смысла нет. Пойдём по краю болота. Люди говорят, что и через саму Круахову Топь можно пройти, есть там тропинки.
- Ты знаешь, где эти тропинки?
Родрик отрицательно покачал головой.
- Не пойду я через Топь, - буркнул Гаран. - Там ещё со времён папаши нынешнего герцога такое, сказывают, творится...
- Сказки, - презрительно протянул Родрик. - Все слыхали, да не видел никто. Утоп какой-нибудь олух в трясине, так это, конечно, не потому, что олух, а потому, что его нек утащил. Брехня.
Гаран пожал плечами.
- Ты в наших краях всего три года, а я здесь вырос. Такое слышал, и от проверенных людей...
- Зато по другим местам достаточно побродил. И везде бабки на ночь детишкам про чудищ рассказывают. А детишки охают и пугаются, прямо как ты сейчас.
- Эх, молодо-зелено...
Родрик отмахнулся. Пригоршнями он собрал золото обратно в мешок. Гаран следил за ним искоса. Затянув у мешка завязки, Родрик принялся укладываться.
- Ладно. Утро вечера мудренее. - Он запахнулся в плащ и прикрыл веки. - Жаль только, без выпивки остались.
- Я схожу ещё раз.
- Да ладно? - Родрик удивлённо открыл глаза.
- Моя очередь идти, а завтра путь неблизкий. Потом удобный случай неизвестно когда подвернётся, а здесь всего-то пара миль. Там на площади не больше полутора дюжин народа стояло. Остальные про нас ещё ни сном, ни духом. Найду хижину какую-нибудь на отшибе, авось разживусь медовухой.
- Лучше чего покрепче.
Гаран кивнул и через несколько мгновений его фигура растаяла в темноте. Родрик лежал не шевелясь, но, как только шаги его товарища перестали быть слышны, резко поднялся и сел. Выждав для верности ещё некоторое время, он вскочил, торопливо натаскал несколько охапок веток и листьев, накрыл своим плащом. Затем закинул на плечо мешок с золотом и быстрым шагом направился вглубь леса - туда, где ещё днём они наткнулись на ручей, извилисто и неторопливо текущий по дну овражка. По дороге несколько раз остановился, чтобы сломать ветки - не грубо, а как бы ненароком; зашёл в воду и пошёл вверх по течению. Слава богам, ночь стояла ясная: над головой висела пятнистая луна, заливая лес мертвенным светом. Луна была огромная, чуть не в полнеба, но Родрик уже привык к этой необъяснимой особенности здешних земель. Шёл долго, не меньше четверти мили, потом выбрался на берег, старательно перепрыгивая с камня на камень, и, сделав изрядный крюк, вернулся к той же поляне. Выбрав дуб с листвой погуще, шагах в двадцати от костра, он ловко залез наверх и пристроился на толстой ветви.