С трудом сдерживая волнение, он заявил:
— Миллион не кажется мне чересчур щедрой платой за предоставление такой возможности.
— Достаточно за разведку, — возразил Аммон. — Это все, что я хочу от тебя, отчет о Вэйленде. Я рискую, а не ты. Прежде всего я рискую тем, что ты можешь пойти и доложить о нашем разговоре, чтобы получить вознаграждение, а потом быстро смоешься, пока мои люди не достали тебя. Но все-таки я надеюсь, что это не очень большой риск. У тебя слишком много амбиций, и ты способен изменять правила для того, чтобы угождать себе. И еще: ты очень самодовольный, Флэндри. Если ты подумаешь хотя бы минуту, поймешь, я ведь могу сделать так, что любые возможные обвинения против меня отпадут. Но, может быть, я недооценил тебя. Предположим другое: ты играешь честно, но оказывается, что место не так хорошо, как хотелось бы. Я потеряю миллион, отдам его за ничто. Даже больше миллиона, если разобраться. А наем партнеров? Надежные партнеры обходятся недешево. Сами они, их отправка на место и куча всего другого… О, нет, малыш, если ты считаешь себя удачливым, то это я дарю тебе эту удачу.
— Погоди, погоди, это что еще за партнер?
Аммон отвел взгляд:
— Не думаешь ли ты, что я позволю тебе путешествовать в одиночестве? Как бы не так, дорогуша! Это не позволит тебе сказать, что Вэйленд ничего не стоит, в то время как он будет стоить очень много, не даст тебе вернуться в облике гражданского чина и станет гарантом от «случайностей» на Вэйленде.
— Понимаю. Значит, если я пришлю отрицательное сообщение, вы… потребуете… Я подвергнусь наркотическому воздействию. А если я не дам вам отчета совсем, вы будете уверены, что я нашел сокровище.
— Хорошо, а если ты скажешь им, что сбился с курса и наткнулся на систему случайно? Тогда ты можешь рассчитывать на вознаграждение. Уверяю, ты будешь разочарован. Зачем бюрократам суетиться, если в твоем предложении не будет ничего, кроме дополнительной работы для них? Готов биться об заклад, что они квалифицируют твое «открытие» как секрет Империи, а тебе пригрозят серьезным наказанием за хотя бы упоминание об этом. Конечно, ты можешь думать иначе. Никакой угрозы от меня по отношению к тебе, Доминик. Я верю в безопасность, вот и все. Мой агент полетит с тобой и предоставит все необходимые навигационные данные, когда вы окажетесь на безопасном удалении в открытом космосе, и не покинет тебя до тех пор, пока ты не вернешься и не скажешь лично мне, что там нашел. Кроме того, партнер будет свидетелем твоего поведения, свидетелем, который подтвердит твои показания под гипнозом, если возникнет такая необходимость. Вот почему он сохранит мою безопасность в случае малейших изменений твоего настроения и намерений.
Флэндри выпустил кольцо дыма:
— Как пожелаете. Это будет довольно уютно — двое на корабле, но, думаю, мне удастся соорудить второе место и — давайте обсудим это дело дальше — не пора ли? Думаю, что я возьмусь за эту работу, если мои условия будут удовлетворены.
Аммон ощетинился, всем своим видом стараясь выказать неудовольствие.
Горзунский наемник почувствовал раздражение и напрягся.
— Условия? От тебя? — вскипел Аммон.
Флэндри взмахнул сигаретой.
— Ничего неоправданного, сэр, — сказал он спокойно. — В основном предосторожности, которые очень разумны, и я уверен, что вы с этим согласитесь. А возможно, вы уже думали о них. Вот, например, агент о, котором вы упоминали. Пожалуйста, только не «он». Это может привести к непоправимому: жизнь в течение недель щека в щеку с немытой физиономией какого-то типа! Я знаю, я просто уверен, что вы сможете найти способную и в то же время симпатичную женщину. Я прав? Думаю, да.
Флэндри старался казаться спокойным. Но чего ему это стоило: пульс бился с сумасшедшей быстротой. Неужели это все из-за денег, риска и будущих удовольствий? Он пришел сюда по наитию, его к этому подтолкнули любопытство и скука. Он успокоился на мысли, что, окажись проект слишком опасным, он может в любой момент предать Аммона и перейти на службу, которая позволит ему держаться подальше от риска.
III
Диана вошла в помещение, дверь закрылась.
«Нет!» — вырвалось у нее. Ужас, страх, отчаяние выражало это «нет».
— Не надо так волноваться, — произнес приземистый силуэт. Голосовой преобразователь превращал жужжание и свист, исходившие из его низко расположенного клюва, в узнаваемые английские слова.