— И не трогают? — хмыкнул Виктор.
— Не трогают, — кивнул богатырь. — Здесь людям принято верить.
— А Вы-то откуда? — поинтересовался Виктор, крепко обидевшись за свою Родину.
— Да с планеты богатырей, — обиделся его новый спутник. — Глаза-то протри.
— Надо же, — удивился Виктор. — А у вас там все такие или есть нормального роста?
— Двух видов, — кратко ответил богатырь, почесав шею. — Есть нормальные богатыри, такие, как вот я, и большие еще есть, ну, может, с тебя ростом или чуть повыше.
— Наверное, имена у вас героические.
— Имена как имена. С твоим языком, кстати, и не выговоришь. Поэтому обращайся ко мне напрямую, на ты. Я пойму.
Богатырь умолк, а Виктор не нашел, чем продолжить разговор. Поэтому он использовал паузу, чтобы оглядеться.
Двор не пустовал. В подъезды входили и выходили люди. Кто-то на втором этаже заботливо поливал цветы в ящиках на балконе. Кто-то развешивал белье для сушки этажом повыше и на два подъезда правее. Мужчина невдалеке читал газету на ходу, а женщина тащила две тяжелые сумки. Жизнь текла обычным чередом. Никто не бегал и не разыскивал неведомого Орлика. Не наблюдалось только детей, хотя все условия для их существования как будто имелись. Густая роскошная трава окружала безлюдную детскую площадку. Две лестницы, приваренные под углом друг к другу, качели, ярко раскрашенная карусель. Целая шеренга низких лесенок, где перекладины то и дело заменялись кольцами всевозможных размеров, железная горка. Невдалеке располагался песочник, тоже совершенно пустынный. Может, дети еще спали, так как солнце едва поднялось над крышами, и на детской площадке лежала большая синеватая тень.
Богатыря, похоже, меньше всего занимал вопрос полного отсутствия детей. Повертев головой, он наконец произнес:
— Да, мирок еще тот.
— А чем тебе здесь не нравится? — осторожно поинтересовался Виктор.
— А что тут вообще может нравиться? — возмутился богатырь. — Ты сам посмотри вокруг.
Виктор опять оглядел пейзажи своей исторической родины и смело вдохнул свежий запах лета, чуть подпорченный неведомо как проникшими сюда выхлопными газами. Все мельчайшие подробности окружающей обстановки находили теплый отзвук где-то в потаенных глубинах души Виктора. У него даже не нашлось слов, чтобы выразить те великие мысли, которые приходят в голову при взгляде на панораму родного знакомого города, которую вдруг увидел после долгого отсутствия. Зато слова нашлись у богатыря.
— Убожество, — процедил он. — Как ты вообще жил в таком мире? Теперь вот и мне страдать.
— Тебе то почему? — не понял Виктор.
— Ты пришел сюда первым.
— Ну и что?
— А то, что мир тут же поменялся в соответствии с тем, что ты хотел здесь увидеть. Понятно, что ты был напуган и хотел обнаружить здесь нечто привычное. Но полное отсутствие фантазии… Нет, такого я не переживу. Почему не мне довелось ступить первым на благодатную землю? Тогда на этом месте раскинулся бы красивый парк. Тут плескался бы многокаскадный водопад. Там бы взмывали в ввысь сто серебристых струй прохладного фонтана. Здесь расположилась бы мрачная, заброшенная людьми башня, в глубинах которой притаились бы злобные духи. А за холмом. Да-да, именно в том направлении, поднялись бы мощные стены замка, населенного племенем четырехруких амазонок. В небе сверкали бы фейерверки и падали кометы. А мир бы освещали три луны громадная, средняя и почти незаметная.
Виктор снова оглядел окрестности, но не обнаружил в них ничего нового, кроме враз поскучневших пятиэтажек, так и просившихся на полотно прославленного мастера, в изобразительном искусстве стойко следующего принципам социалистического реализма. Богатырь же, полностью разуверившись в творческих способностях Виктора, теперь ожидал немедленных действий.
— Ну, мы ищем Орлика или нет?
— Ищем, ищем, — поспешно ответил Виктор. Вокруг него был огромный мир, и он совершенно не знал, что в нем делать. Поэтому возможность потерять единственного попутчика, который, судя по всему, прекрасно разбирался в окружающих вещах, совершенно не улыбалась Виктору.
— Тогда идем, — кивнул богатырь и вопросительно поглядел на Виктора.
— А куда?
— Ты первый сюда попал, тебе и решать.
— Значит, нам все равно, куда идти?
— Э, нет. Куда пойдешь, туда и доберешься.
— Ну, мы можем вернуться, если не туда забредем.
— Здесь путь выбирают только один раз, — нравоучительно пояснил богатырь.
— Почему? — удивился Виктор.
— У третьего круга нет названия, — еще более нравоучительно произнес богатырь, напомнив Виктору пронырливого дедушку-философа, — лишь потому, что ничто не может вобрать в единое краткое слово смысл прочувствованного в этом месте.
Богатырь сделал эффектную паузу и пояснил:
— Путеводитель по кругам. Двадцать седьмая страница. Третий абзац сверху. Пути третьего круга, словно меридианы времени. Вперед — пожалуйста, но назад ни шагу. И даже если тебе кажется, что ты топаешь себе назад, то протри глаза и убедись — совсем другое место, чем то, где ты только что проходил.
— Жизнь невозможно повернуть назад, — понимающе вздохнул Виктор.
— Точно! — широко раскрыв глаза, завопил богатырь. — Вот ты осознал, наконец, — и доверительно прошептал, — а некоторые грамотеи до сих пор уверены в обратном.
— Вообще-то, если рассматривать данную проблему в более широком ракурсе… — начал невесть откуда вдруг появившийся гид. Но богатырь сделал страшное лицо и замахал рукой вдаль:
— Вон, гляди, новые посетители прибыли.
Гид моментально исчез, и богатырь продолжил:
— Всего лишь простенький пример. К тебе, в связи с полным отсутствием творческого мышления, подходит целиком и полностью. Положим, взялся ты строгать табуретку и видишь: ничего-то путного у тебя не выходит. Можешь ли ты вернуться в тот момент времени, когда табуретка еще только задумывалась?
— Нет! — честно сознался Виктор.
— Вот! — выделил богатырь. — Это и есть суть третьего круга. Дорогу жизни мы выбираем один раз, а если видишь, что она завела нас куда-то не туда, то назад нам уже не выбраться. В лучшем случае удается только лишь свернуть в сторону. Ты тоже прочел путеводитель по кругам?
Не желая признаваться в невежестве, Виктор тяжело вздохнул. Богатырь понял.
— Но хоть видел его?
Виктор вздохнул еще раз, вспоминая работника службы занятости и мелькнувший в его руках таинственный том.
— Ладно, — утешил его богатырь, — покажу.
Покопавшись в левом кармане шаровар, он вытянул оттуда непонятную конструкцию, на которой крупным шрифтом значилось «Не паникуй!»
— Галактический Путеводитель для Путешествующих Автостопом, — объявил богатырь, засовывая странное устройство обратно в карман. — Тоже неплохая вещичка, но не для нашей ситуации.
После этого он погрузился в трехминутные молчаливые исследования правого кармана. Виктор терпеливо ждал.
— Порядок, — изрек наконец богатырь, показывая издалека увесистый том карманного размера, надписанный менявшими цвет буквами (сейчас они отливали серебром) «Путеводитель по Кругам».
Заметив изменение направления протянутой руки Виктора, богатырь поспешно сунул книгу в карман и пояснил:
— Трогать не даю. Коллекционное издание. Ты спрашивай, а я тебе процитирую.
Виктор обиделся и не стал спрашивать. Настроение богатыря, напротив, только улучшалось.
— Ну, — он пристально посмотрел на Виктора с бесшабашным взором в глазах, — куда пойдем?
— Туда, — Виктор, не желая выглядеть на фоне отважного богатыря, запутавшимся в неизвестности растеряхой, решительно махнул рукой на юг, сам не зная почему.
— Хорошо, смотри внимательно, — сказал богатырь. — Может, ты увидишь там свою жизнь.
И они двинулись в южном направлении.
Двор оборвался серой шеренгой капитальных гаражей. За ней раскинулась заасфальтированная баскетбольная площадка. Было удивительно видеть знакомые силуэты баскетбольных щитов за миллионы километров от того места, где им надлежало бы находиться. Огораживала площадку зеленая поросль. Немерянного количества дворцов и замков пока не намечалось, зато прямо по курсу монолитом стояла пятиэтажка из светло-белого кирпича. Отсутствие балконов и однотипные проржавевшие решетки первого этажа неумолимо выдавали признаки обыкновенной общаги. Слева серело тоже пятиэтажное здание и, судя по всему, тоже общага. Обстановку полного затишья нарушало лишь присутствие в дальнем правом углу площадки теннисного стола. Вернее, не самого стола, а того, кто на нем находился.