Выбрать главу

- Как на пуле, - прошептал Тимка.

- Потому и Город здесь построили... А развалины сегодня утром закатали, опять эти дуры приезжали, и тип какой-то на черной "Борзой", даже из машины не вылез.

- Попробуем? - Тимка поежился: ветерок свободно прохватывал через школьную форму.

- Нельзя без радуги, неизвестно, что вылезет, когда откроем пути. Если б здесь Вадик или Аль... Тимку знобило, то ли в самом деле от ветреной свежести, то ли прихватывала тревога.

- Думаешь, все соберутся?

- Надо, чтобы все. Нас и так мало, - отозвался Гранька. - Ушли же они из школы... К остановке сбегай, взгляни, как там.

- Ладно, только ты тут один...

- Да ничего со мной не сделается, - хмуро ответил Гранька.

Тимка бежал к шоссе, иногда оглядывался и видел, как одиноко сидит на сумке посреди пустыря мальчишка, как синеет озеро, отражая перечеркнутое реактивным следом небо. "А если его, как Алешку?.." Тимка загонял подлую мысль подальше, торопился. Страх за Граньку окатывал его непонятной тоскливой болью. "Не уходи от нас", - повторял он, как заклинание, которое должно спасти от всех несчастий любых миров, какие только есть во Вселенной.

О ребятах Тимка беспокоился попусту. Он прибежал с остановки, тревожась, что не было автобуса, что слишком внимательно приглядывался к нему милиционер, торчавший под табличками с маршрутами. А все четверо были уже на месте.

- Автобус сломался, - пояснил Марчик. Он стоял над макетом, большим, в рост оруженосца Стаськи. А сам Стаська, утоляя горе, насмерть рубился с разросшимся репейником. Фима с Игорьком сидели в стороне на расстеленной куртке Марчика, молчаливые и насупленные.

- Грань, ты где? - позвал Тимка.

Гранька высунулся из-за макета, что-то там выходило не так.

- Помоги, - позвал он.

Стена и впрямь походила на настоящую, даже на стену настоящего замка. Она дугой встала между двух башен и внутри по изгибу была проклеена, выглажена и раскрашена. Гранька ставил Стрелу между росписью и Шаром, подсовывал под тяжелую опору обрезок толстой доски, серый уже, подгнивший. Легкий гул защекотал уши.

- Подержи, - сердито сказал Гранька.

Стрела оказалась куда тяжелее, чем представлялось по виду. Тимка чуть было не выронил ее, пока доска не встала наконец надежно и прочно. Опора впилась в нее, вдавилась в дерево, но доска все же выдержала.

Гул двинулся тяжелым валом, воздух у стены задрожал и заметался, сворачиваясь в смерчи, по росписям мелькнули, запрыгали многоцветные искры. Краски наливались силой, свежели, и вдруг как занавес разошелся - дохнуло горячим ветром песчаных приморских дюн, которые уже не были нарисованы скверной краской на куске проклеенной и загрунтованной стеклоткани...

...От резкого толчка Тимка отлетел к пенопластовой башне макета. Гранька встал над ним и глядел испуганно расширившимися глазами: "Ты ведь сейчас ушел бы". Пустырь странно перекосился, вечер надвинулся вплотную за секунды, пока Тимку закрутило на Звездном Пути. Закат пускал алые и золотистые перья по легким летучим облакам, набегавшим от восточного горизонта.

Гранька повернулся к ребятам. Багровые закатные тени прошли над ним.

- Орден, слушай. Без Города и башни мы не сможем держать постоянную защиту. Остается стать на Границе заставой и драться... Драться по-настоящему, на смерть. И никто не сможет помочь. Взрослые не верят в сказки, а другие заставы далеко по Кольцам Миров... Оруженосцам лучше уйти.

- Вот еще...

- По уставу рыцарь не может прогнать своего оруженосца...

- Но может попросить помнить о доме! - И добавил Гранька горько: - Ребята, останьтесь живыми.

Тимка глянул на него отчаянно и зло: "Ты что, умирать собрался?!" Оруженосцы, только собравшиеся поскандалить, притихли.

- Бегите к шоссе...

Они пошли неуверенно, оглядывались.

- Скорее!... - крикнул Гранька.

- Ты что?

- Смотри! - Гранька вытянул руку к зениту. Там, полыхая зеленым огнем, сквозь последние языки закатного пламени пробилась невиданная звезда. - Тим, Марчик, возьмите клинки у меня в сумке. Они настоящие. В Приозерске живет один человек... он оружейный мастер, хотя работает библиотекарем. Я ходил к нему утром.

- А ты? Тебе тоже надо клинок?

- У меня другое... - Гранька кинулся к Шару. - Идите сюда, станьте по обе его стороны, повернитесь к сараю...

Где-то прорвался вопль милицейской сирены, и тут же его задушило тяжелое молчание Границы, разлившееся в воздухе. Нервно протрещал сторож, но не показался. Рукоять меча, удобная, чуть изогнутая, прижалась к ладони.

- Ребята, - сказал Гранька. - Я открываю пути...

Краем глаза Тимка успел заметить, как Шар повернулся на игле и вперед, в сторону сарая, прошла волна бледного света. Земля дрогнула, зашаталась, на Тимку покатилась глухая стена беспросветного мрака, изредка вспыхивающего злыми белыми прожилками, он даже обиделся поначалу: какая-то черная пакость вместо дракона или иного страшилища. "Пакость" замерла метрах в пяти от Шара и вдруг выбросила из себя, как таран, острое черное щупальце. Тимка успел только взмахнуть мечом перед собой. По земле ударил сноп искр, и отсеченное щупальце расплылось в воздухе легонькой серой мутью. Черная завеса затрепетала, подобралась, а потом медленно и страшно, как огромная волна прибоя, как цунами, вздыбилась, белые молнии ударили сверху, разбиваясь о клинки. Земля темнела, и пробегали по ней синеватые язычки пламени. Страха почти не осталось, враг казался не очень-то сильным, но вставший впереди Гранька обернулся, и стало видно плещущееся в глазах отчаяние. "Это - Черное Оружие!" - крикнул он через грохот белого огня. "Ну и что?.." Сверху, от гребня черной волны упал зимний ледяной ветер, он сек по глазам мелким льдом, забивал воздухом рот, не давая вздохнуть. Клинок ему нисколечко не мешал. И прямо через плотную стену холода ударила, ветвясь, такая молния, что сразу весь пустырь залило белым резким светом, а ребята оказались внутри огненного шатра. Тимка присел, Марчик уронил меч, Граньку отшвырнуло к стене с росписями. Ужас ударил под колени, свел тягучей болью живот, высек слезы. А шатер потускнел, но не погас, вроде даже стал плотнее, от стен его повеяло вдруг погребом, холодной сыростью, а с купола, подрагивая, свесились нити то ли паутины, то ли необычной плесени, уж, во всяком случае, вонь была подходящая. Стало темно, куда темнее, чем прежде. Гранька вскочил, взмахнул мечом, но тот завяз в нитях, и он еле выдрал клинок.

Снаружи послышалось шуршание, будто бродила здоровенная крыса. Кто-то бормотал там, перешептывался, просыпался мелкий стариковский смешок, не злобный даже: этакий хитренький, но, в общем, добродушный дедушка. Вот тогда стало по-настоящему страшно, и Тимка понял, что сейчас кинется к стенкам шатра, будет колотить в них кулаками и орать что-нибудь позорное.

"А как же Алешка? Ты ведь хотел..." - Он оглянулся. Гранька с Марчиком поднимали сбитую с подставки стрелу. На глазах Граньки блестели злые слезы, и, наверное, именно они сняли дурацкое оцепенение.

- Ворочайте, - выдохнул Гранька, а сам отскочил к Шару, присел там на корточки, смотрел, устанавливал что-то, едва касаясь иглы кончиками пальцев, командуя, куда сдвинуть опору Стрелы.

- Не дергайтесь, мальчики, - послышался снаружи ясный, странно знакомый голос. - Оставьте магические затеи и Звездные Пути взрослым разумным людям, тогда Черное Оружие вас не тронет. Это ведь не ваша атомная бомба.

- Обойдетесь, - четко сказал Гранька.

- Грань, давай, я с ним поговорю, - прошептал Марчик.

Гранькины глаза блеснули:

- Давай, пусть у них уши завянут.

Тимка мало что слышал, непросто ворочать по доске такую тяжесть. Наконец Гранька кивнул: "Хорош..."