Беспалый задумался, а Гинтар скинул вязанки и уселся на них.
– Думаешь, со всеми идти надо? - спросил Саам.
– А что тут думать-то? - удивился Керби и подмигнул мне. - Вот и господин Острич так считает. В ваших горах головорезов небось хватает? А у нас компания опять же, вот с торговыми людьми задружились, а у них слуги крепкие.
– Проныра дело говорит, горцы здесь лихие, - вмешался в разговор Гинтар, но Беспалый только хмуро глянул в его сторону, и рыбак замолчал.
– С купцами, значит, задружились… - протянул Саам. - С купцами мы от любых разбойников можем отбиться. Может, они тоже хотят первыми в оазис попасть?
Тут уже Керби задумался, и ход его мыслей был для меня очевиден. Вдали от каравана меньше посторонних глаз, и если с купцами внезапно произойдет несчастье, то меньше будет проблем. При случае вдали от толпы проще вызвать транспорт, никто не помешает справиться с командой. Да и рыбаки, если пообещать им награду - не лишние руки и ножи, говорил взгляд техника.
– Ладно, поговорю с торговцами, - сказал я. - Если наберется еще человек пять или десять со своей прислугой, можно рискнуть.
– Да хоть пара купцов согласится, и то хорошо, - Керби выразительно посмотрел на меня. - С носильщиками и слугами как раз отряд небольшой составится. Много народу - опять будем ползти, а я так понимаю, что Сааму невтерпеж отсюда поскорей убраться. Пока большой караван не подошел, вот.
Техник внимательно посмотрел на свои пальцы и даже пошевелил ими, словно пересчитывая - все ли на месте. Гинтар отвел глаза. Мне показалось, что женщины Беспалого беззвучно прыснули в платки, которыми обвязывали нос и рот, предохраняясь от пыли.
– Ты сказал, что я боюсь? - спросил Саам бесцветным голосом.
– Я не говорил таких слов, - ухмыльнулся Керби. - Кого боятся-то? Твой папаша давно уже вернулся в деревню. Сейчас, наверное, браги напился и отдыхает в своем кресле. Браги бы и я попил холодненькой, - мечтательно сказал техник.
– Мне кажется, ты назвал меня трусом, - еще тише сказал Беспалый. - Давай вместо браги я напою тебя твоей кровью. Выясним, кто из нас боится. На кулаках, на палках или на ножах.
Запахло дракой. Судя по всему, Саам решил, что настало время показать, кто в нашей маленькой компании главный, а техник дал ему повод. Мне это не понравилось. Керби хоть и был на вид тщедушен, но я знал, что он вырос на улице и сумеет за себя постоять. Однако случись драка - набегут стражники, начнутся неприятности, и если старшины паломников увидят в этом дурной знак - кто знает, что они предпримут? Чем ближе к местным святыням, тем строже становятся нравы, дело ясное.
Драки, однако, не случилось. Чакмар, забросивший игру и с большим интересом ожидавший, когда техник и рыбак начнут выяснять отношения, вдруг ткнул пальцем в сторону холма и сказал:
– Вот этот дед, который вас искал!
А когда мы дружно обернулись, то увидели, что к нам приближается сам папаша Маас.
Глава 5
Со стороны могло показаться, что отец и сын ведут мирную беседу в окружении старых друзей. Да, в общем-то, так оно в конце концов и вышло. После перебранки, половину слов из которой я не понял, и оскорбительных жестов, понятных на любом конце Вселенной, они перешли к разговору внятному, полному упреков, но не угроз.
Я тихо радовался тому, что не пришлось пускать в ход кулаки и ножи, отбиваясь от настигшей нас погони, потом до меня дошло, что староста заявился по нашу душу один, без своих крепких помощников. Это меня насторожило. Я шепнул пару слов Керби, и на всякий случай мы вдвоем поднялись на холм.
Большой караван все еще был далеко, а на голых отрогах негде было затаиться. Когда мы вернулись обратно, отец и сын продолжали уныло перечислять обиды давних лет. Если они будут продолжать такими темпами, то к делам сегодняшнего дня подберутся разве что завтра утром. Но тут Маас вдруг бросил перечислять задарма съеденное и выпитое Беспалым и его дружками на третьей свадьбе старосты, сел на песок и захныкал, утирая слезы и сопли огромными мозолистыми кулачищами.
Неожиданное зрелище смутило меня, я снова принялся озираться, ожидая подвоха, внезапного нападения, но все тут же встало на свои места.
– Обидел, обидел папу, - бормотал старик, из грозного хозяина деревни внезапно превратившийся в дряхлую развалину. - Обокрал, унес единственное достояние. Не будет тебе моего благословения!
– Подавись своим благословением, - сквозь зубы процедил Саам. - Я взял свое по праву старшего сына.
– И женщин увел, - плаксиво пожаловался староста Чакмару, который стоял рядом и, вытаращив глаза, пытался понять, что происходит. - Увел женщин, ведь увел же. А?
Мальчонка улыбнулся и сплюнул себе под ноги, вроде давая понять - ну, увел, так увел, что же теперь делать!
– Народ взбаламутил, - продолжал ныть старик. - Все решили, что ты новую деревню хочешь основать. За тобой молодые собрались уйти, а когда я запретил, взбунтовались.
Тут он замолчал и, понурившись, уставился в песок.
– Это что же, - сказал Гинтар. - Ты больше не староста, что ли?
– Помолчи, пока мы разговариваем, - нахмурил брови Саам.
– Да ладно… - весело протянул Гинтар. - Я так понимаю, что отца твоего сместили. Вот как оно повернулось!
Беспалый задумчиво посмотрел на Гинтара, но тот встретил его взгляд без робости. Потом глянул на отца и спросил:
– Выгнали из деревни?
– Эх-хе-хе! - только и вздохнул горестно бывший староста.
– Кто выгнал?
– Да эти двое, что остались. Я ведь к ним, как к родным сыновьям, а они! Ну, обменял их стариков на новые сети, так ведь не кому-нибудь отдал, а в хорошие руки, и недалеко, полдня ходьбы. А брата его оставил, хотя добрую цену предлагали, да-да, оставил. Такие неблагодарные чужаки. Сначала они молодых подбивали за тобой идти, а когда я велел запереть всех в сарай, эти двое меня связали, а потом решили, что никуда идти не надо, проще меня выгнать. И выгнали. Пинками, как вьюка паршивого.